Шляпа комиссара

Метцендорфер следил за руками официанта: с заученной ловкостью, так, словно ими не управлял мозг, они убрали посуду со стола и потом с привычной, словно бы любовной озабоченностью собрали салфеткой крошки. Он сказал, глядя на эти руки:

- Альтбауэр, конечно, не отличался разговорчивостью, он болтать не любил, это вы просто сочинили.

_ Верно! - услышал он ее короткий ответ. - Но я не спала с ним, - заверила она его еще раз, - и вообще все это было шуткой. Сама не знаю, почему я согласилась.

На этот раз Метцендорфер не стал ей поддакивать. Он сказал резко:

- Но все-таки вы хорошо запомнили его лицо и вспомнили его фамилию, хотя в регистрационной книге ее не было. Недавно вы сказали, что он собирался выехать в Пассау. Я убежден, что такие подробности известны вам не о каждом постояльце.

- Да, не о каждом, - ответила она с вызовом, - а то бы у меня не хватило времени. Да и неинтересно мне это. Только вот… ну, из-за этой шутки. - Она умолкла.

- Из-за какой шутки? - спросил Метцендорфер и посмотрел на нее.

Она ответила сразу:

- Он так же заспался, как вы, он приехал из Франции и очень устал. Номер его не был заперт. Я открыла дверь и, увидев, что он еще в постели, хотела тихо выйти. Но он сделал мне знак, и я подумала, что он попросит завтрак в номер, так многие делают для удобства. - Она, задумавшись, посмотрела в сторону и прибавила: - Вот уж не стала бы! Ведь так не чувствуешь себя свежей. А мне без этого чувства и завтрак не в завтрак!

- Но он не попросил принести завтрак? - осторожно спросил адвокат.

- Нет, - сказала она, - когда я подошла, он встал. На нем был бордовый, в продольную полоску свитер поверх пижамы. Я тут же подумала: сейчас он полезет к тебе! Но он стал у стены возле кровати и сказал: «У меня что-то украли!» - Немного подумав, она продолжала: - Я решила, что это дешевый прием: мол, ты украла мое сердце, а потом в постель. Многие так действуют, но со мной такие номера не проходят.

Метцендорфер пристально посмотрел на нее и заметил презрительную гримасу, искривившую ее рот: она словно бы вспомнила что-то. Он промолчал.

- Я сразу же громко рассмеялась. - Она торжествующе взглянула на Метцендорфера и добавила: - В таких случаях я громко смеюсь, это действует как холодный душ! Ну так вот, на него это не подействовало. Я сказала еще: «Не может быть, поищите как следует у себя в чемоданах, в нашей гостинице никогда не бывало краж, это первый случай!» Он сказал, не отходя от стены: «Я же не утверждаю, что у меня украли что-то в этой гостинице! Я говорю только у меня что-то украли! И самое страшное - я даже не знаю точно, что #769; и сколько, я только знаю, что украли, и догадываюсь, кто за этим стоит!» - Девушка увлажнила кончиком языка верхнюю губу и с уже знакомым Метцендорферу взглядом - холодным, прямым - сказала: - Я подумала: либо он сумасшедший, либо это какой-то новый прием. Я просто не знала, как быть, да и не интересовало меня все это нисколько. Поэтому я только пожала плечами и сказала, чтобы он заявил о краже в полицию, а мне, мол, нужно идти, у меня много работы. - Она нахмурилась, и вертикальные морщинки на лбу в сочетании с черными полосками подведенных бровей придали ей вид бесенка. - Тут он одним прыжком оказался возле меня, буквально одним прыжком. Я подумала: это сумасшедший, сейчас он опрокинет тебя на кровать и схватит за горло или еще что-нибудь сделает, и я знала, что я беззащитна. Мне было очень страшно. - Она посмотрела на Метцендорфера и деловито прибавила: - Вообще-то я ничего не боюсь!

Он кивнул, он в этом не сомневался.

Она глубоко вздохнула: воспоминание о той сцене, видимо, все-таки взволновало ее. Перед тем как продолжить, она несколько раз провела зубами по нижней губе. Она открыто посмотрела на Метцендорфера.

- Он ничего не сделал. И даже не пытался. Он только хотел, чтобы я еще немного задержалась в его номере. Он хотел мне что-то предложить. Ему нужно было, чтобы я его выслушала, больше ничего!

5

Около полуночи, ворочаясь в гостиничной постели и следя за отсветами фар, непрестанно шмыгавшими у занавески по потолку, Метцендорфер восстановил дальнейшие события, о которых ему рассказала Джина Трициус, так.

Йозеф Альтбауэр приехал откуда-то из Франции, по-видимому не из Парижа. Там он выполнял какой-то большой деловой план и привез результаты. Какого рода был этот план и каковы были результаты, оставалось неизвестно. Во всяком случае, у Трициус сложилось впечатление, что он вел переговоры с какими-то официальными инстанциями и переговоры эти шли долго. Метцендорфер спросил ее, рассказал ли тот ей об этом. Она пожала плечами, и, взглянув на нее, он впервые увидел какое-то подобие растерянности в ее глазах.

- Не помню, - ответила она, - может быть, мне просто так показалось. Я, собственно, не слушала, я это как-то уловила.