Шмяк

— Классический прием, сэр, — заверил его Моркоу. — Годится для учебника истории. А теперь идите, сэр. Я поищу Ангву. Ее постель не смята.

— Но в это время месяца…

— Знаю, сэр. В корзинке она тоже не ночевала.

Из сырого погреба, который некогда был чердаком и в котором теперь хлюпала грязь, вурмы выползали сквозь маленькую дырку меж давным-давно сгнившими деревянными планками.

Доску пробил чей-то кулак. Промокшее дерево треснуло и раскрошилось.

Ангва протиснулась в очередную темноту и наклонилась, чтобы помочь Салли. Та отозвалась:

— Ну вот, опять какая-то дыра.

— Я надеюсь, — сказала Ангва. — Думаю, нам нужно подняться еще как минимум на один уровень. Здесь есть арка. Пошли.

Столько тупиков, заброшенных вонючих комнат и ложных надежд… и слишком много грязи.

Наконец запах сделался почти осязаемым, он стал частью темноты. Ангва и Салли перебирались из одного зловонного и мокрого помещения в другое, ощупывая грязные стены в поисках замурованных дверей и ища хотя бы крошечный лучик света на потолках, покрытых хоть и необычными, но все равно отвратительными наростами.

И тут обе услышали музыку. Пять минут они брели, поскальзываясь, прежде чем оказались у замурованной двери, но поскольку ее заделали, используя суперсовременный анк-морпорский раствор из песка, лошадиного навоза и овощных очистков, несколько кирпичей уже вывалились сами собой. Салли выбила почти все остальные одним ударом.

— Прошу прощения, — сказала она. — Вампирская привычка.

За разбитой стеной стояли бочонки. Судя по всему, сюда регулярно заходили. В погребе была нормальная дверь. Монотонная унылая музыка доносилась сквозь доски потолка. В нем виднелся люк.

— Так, — произнесла Ангва. — Там, наверху, люди. Я их чую…

— Я могу насчитать пятьдесят семь бьющихся сердец, — добавила Салли.

Ангва многозначительно посмотрела на нее.

— Знаешь, я бы на твоем месте не хвасталась таким талантом.

— Извини, сержант.

— Людям неприятно это слышать, — продолжала Ангва. — Лично я, например, способна раздавить в пасти человеческий череп, но я же не сообщаю об этом направо и налево…

— Я запомню, сержант, — сказала Салли с неестественной кротостью.

— Вот и хорошо. Так… на кого мы похожи? На болотных чудищ?

— Да, сержант. Твои волосы — сплошной комок зеленой слизи.

— Зеленой?..

— Боюсь, что так.

— А платье осталось где-то внизу. И вдобавок уже настало утро. Э… ты сейчас можешь превратиться в стаю мышей?

— При дневном свете?! Разделиться на сто пятьдесят слепых частей? Нет! Но ты-то, если не ошибаюсь, можешь стать волком!

— С твоего позволения, я бы предпочла не появляться из-под пола в виде покрытого слизью чудовища, — заметила Ангва.

— Да, понимаю. Это плохая реклама для заведения. — Салли соскребла с себя комок слизи. — Фу. Какая дрянь.

— Лучшее, на что мы можем надеяться, — что нас никто не узнает, когда мы бросимся бежать, — сказала Ангва, вытряхивая желеобразную зеленую гадость из волос. — По крайней мере мы… О нет.

— В чем дело?

— Шнобби Шноббс! Он там! Я его чую! — Ангва энергично ткнула в половицы над головой.

— То есть… капрал Шноббс? Тот маленький прыщавый… человечек? — уточнила Салли.

— Надеюсь, мы не под Ярдом? — Ангва в панике огляделась.

— Сомневаюсь. Кто-то танцует, судя по звуку. Но послушай, как ты можешь учуять человека… в таком хаосе?

— Поверь, эта способность всегда со мной.

В случае капрала Шноббса запахи прелой капусты, мази от прыщей и незаразной кожной болезни слились в странное амбре, которое касалось носа, производя примерно тот же эффект, что и пила, касающаяся струн арфы. Запах был не такой уж мерзкий, но очень напоминал своего хозяина. Нечто странное, вездесущее и совершенно незабываемое.

— В конце концов, он наш коллега-стражник, не так ли? Разве он нас не выручит? — спросила Салли.

— Мы голые, младший констебль!

— Теоретически — да. Но грязь такая липкая…

— Мы голые под грязью!

— Да, но будь на нас одежда, под ней мы тоже были бы голыми, — заметила Салли.

— К черту логику! Сейчас я меньше всего хочу видеть, как Шнобби скалится, глядя на меня!

— Но ведь он видел тебя в волчьем обличье? — спросила Салли.

— И что? — огрызнулась Ангва.

— Ну, чисто теоретически ты тогда тоже голая…

— Не говори ему этого!

Шнобби Шноббс, сидевший в теплом красном свете, толкнул локтем сержанта Колона.

— Не надо закрывать глаза, сержант, — сказал он. — Здесь все законно. Беллочка говорит, это художественное торжество женского тела. И потом, она же одета.

— Две кисточки и сложенный носовой платок — не одежда, Шнобби, — ответил Фред, уходя в глубь кресла.