Шмяк

«Он знал, что я полезу на стенку».

— Это бегемотик!

«Он хотел, чтобы я разозлился!»

— Это не коровка!

«Он, черт возьми, хотел, чтобы я разозлился!»

Ваймс прохрюкал и промычал весь зоопарк до конца, не пропустив ни единого писка и воя, а потом подоткнул сыну одеяльце и поцеловал.

Снизу донесся звон бьющегося стекла. «Кто-то уронил стакан», — подсказал головной мозг. Но спинной, который в течение пятидесяти лет помогал Ваймсу выживать на враждебных улицах, шепнул: «Черта с два».

У кухарки был выходной. Пьюрити сидела у себя в комнате. Сибилла кормила драконов. Оставался Вилликинс.

Но дворецкие не бьют посуду.

Внизу послышался тихий «хэх», и вслед за тем — звук удара о живую плоть.

Меч Ваймса висел на крючке в дальнем конце коридора, потому что Сибилле не нравилось, когда он носил оружие дома.

Как можно тише он огляделся в поисках чего-нибудь — чего угодно, — что можно было бы использовать как оружие. К сожалению, выбирая игрушки для Юного Сэма, они совершенно пренебрегли твердыми предметами с острыми краями. Кроликов, цыплят и поросят в детской хватало, но…

А, вот. Ваймс заметил нечто подходящее.

Бесшумно ступая в толстых носках с огромными латками на пятках, он спустился по лестнице.

Дверь в винный погреб была открыта. Ваймс бросил пить, но гостям спиртное требовалось, и Вилликинс, исправно исполняя долг дворецкого по отношению к грядущим поколениям, поддерживал погреб в должном состоянии и время от времени покупал многообещающие марочные вина. Что это, треск стекла под ногой? Или лестница скрипнула? Сейчас выясним…

Ваймс добрался до погреба и осторожно вышел из пятна света, падавшего из коридора.

Он почуял… Да, слабый запах черного гномьего масла.

Вот мелкие ублюдки!

Кстати, они видят в темноте?..

Ваймс принялся рыться в кармане в поисках спичек. Стук сердца отдавался в ушах. Пальцы нащупали коробок, Ваймс сделал глубокий вдох…

…и чья-то рука схватила его за запястье. Он яростно ударил наугад задней ногой лошадки-качалки, но тут же был обезоружен. Ваймс инстинктивно лягнул темноту и услышал стон. Руки противника разжались, и откуда-то с пола сдавленно донесся голос Вилликинса.

— Прошу прощения, сэр, я, кажется, случайно наступил вам на ногу.

— Вилликинс? Какого черта здесь творится?

— Какие-то гномы, сэр, нанесли визит, пока вы были наверху, — ответил дворецкий, медленно распрямляясь. — Через стену погреба, если быть точным. С прискорбием вынужден сообщить, что я счел необходимым применить суровые меры. Возможно, один из них в результате скончался.

Ваймс огляделся.

— Возможно? Он еще дышит?

— Не знаю, сэр. — Вилликинс очень осторожно поднес спичку к огарку свечи. — Я слышал бульканье, но теперь, кажется, он замолчал. К сожалению, они напали на меня, когда я выходил из ледника, и мне пришлось защищаться тем, что подвернулось под руку.

— И что это было?

— Нож для колки льда, сэр, — спокойно отозвался Вилликинс. В руке он держал острый зазубренный нож восемнадцати дюймов в длину, предназначенный для того, чтобы резать лед на удобные кубики. — А другого, сэр, я подвесил на крюк для окороков.

— Неужели… — в ужасе начал Ваймс.

— За одежду, сэр, разумеется. Прошу прощения, что схватил вас, но я испугался, что гномье треклятое масло может загореться. Надеюсь, я вытер все. Пользуясь возможностью, хочу извиниться за беспорядок…

Но Ваймс уже был на полпути вверх по лестнице. Когда он оказался в коридоре, сердце у него замерло.

Маленькая темная фигурка мелькнула на верхней площадке и исчезла в детской.

Перед Ваймсом вздымалась широкая парадная лестница — высотой до неба. Он полетел бегом, слыша собственный вопль: «Я убью тебя, убью тебя, убьютебяубьюубьюубью!!!» Его душил бешеный гнев, от ненависти и ужаса легкие как будто наполнились огнем — а лестница все тянулась и тянулась, и ступенькам не было конца. Они уходили в никуда, а Ваймс падал назад, вниз, в преисподнюю…

Но ад придал ему сил, снабдил гнев крыльями, приподнял, вернул обратно…

Когда его дыхание превратилось в сплошной нецензурный крик, он наконец достиг верхней ступеньки…

Гном, спиной вперед и очень быстро, выкатился из детской. Он ударился о лестничные перила, проломил их и полетел вниз. Ваймс, скользя на полированном полу, затормозил у двери. Больше всего он боялся увидеть…

…но увидел Юного Сэма, который мирно спал. На стене ягненок отсчитывал секунды.

Сэм Ваймс подхватил сына, завернутого в синее одеяльце, и рухнул на колени. Он не дышал, взлетая по лестнице, и теперь тело требовало свое. Ваймс втягивал воздух, и с ним облегчение, огромными мучительными глотками. Внутри закипали слезы, он весь содрогался…

Сквозь влажную текучую пелену он увидел на полу нечто странное. На коврике лежали тряпочный мячик, обруч и мохнатая змея. Мяч закатился почти в середину обруча, змея наполовину развернулась, откинув голову…

Вместе взятые, в тусклом свете они напоминали огромный глаз с хвостом.

— Сэр? Все в порядке?

Ваймс поднял взгляд и увидел красное лицо Вилликинса.

— Э… да… что? Да… в порядке… спасибо, — выговорил он, кое-как придя в себя. — Все в порядке, Вилликинс. Спасибо.