Шнифер

Шкет откликнулся не сразу. То ли подбирал нужные слова, то ли вовсе не желал раскрываться. Пит в очередной раз отметил неестественность его поведения. Но задавать новые вопросы не торопился. Ждал, что Шкет ответит на уже поставленный.

– Все изменилось, Пит, – неохотно произнес тот после двухминутной паузы. – Завяз я. Капитально завяз. Старое мушкетерское правило «Один за всех, и все за одного» действует теперь лишь наполовину. То есть в том смысле, что я теперь один за всех. Врубаешься? А мне это надо? Сначала сваливает Кент, потом Разгуляй подрывается из-за бабы, Роджер откололся. Теперь еще ты... С этой свадьбой долбаной.

– Шкет!

– Ладно-ладно, – Шкет отмахнулся от приятеля, как от назойливой мухи. – Это я так, к слову. Не о том речь, Пит... Я пытаюсь сказать, что все как-то постепенно свалилось только на мои плечи. А мне такой геморрой даром не нужен. Тем более что в последнее время вся эта деятельность стала резко попахивать дерьмом.

– То есть? – насторожился Пит.

– Так ты еще не в курсе? – Шкет зябко поежился. Утро выдалось на редкость прохладным. – Та мутка с казино, задуманная Разгуляем, поползла по швам. И как поползла, Пит! Бригаду Платона замочили, старик Сандаев подался в бега. Громила явился ко мне с пулей в плече. Я заштопал его как смог... А вчера вечером он взял ствол и сказал, что сам уладит все дела... Уладит он! Ага! Жди. Ты же знаешь Громилу, брат. Мозгов у него что у курицы. Хорошо, если еще больше не накосячит...

– А что он задумал?

Пит понемногу начинал просыпаться. Информация, которой сыпал Шкет, заставила его отнестись к теме более серьезно и сосредоточенно.

– Откуда мне знать? Меня он поставить в известность не удосужился.

– А ты говорил с Разгуляем?

Шкет посмотрел на приятеля как на умалишенного.

– А ты?

Пит невесело усмехнулся.

– Я понял, о чем ты.

На некоторое время в разговоре образовалась пауза. Солнце уже поднялось над горизонтом, и его робкие, по-утреннему холодные лучи пробивались сквозь кроны деревьев. Пит пошарил по карманам в поисках сигарет, но ничего не нашел. Шкет откинулся на спинку скамейки и сложил руки на затылке.

– В общем, как я тебе и сказал, все тут запахло дерьмом, – изрек он. – И я не хочу, чтобы мне прострелили башку в каком-нибудь тихом переулочке... Я признаюсь тебе в одной вещи, Пит, – Шкет невольно понизил голос до шепота, хотя в радиусе пятидесяти метров от того места, где они расположились, по-прежнему никого не было. – Я напуган. Жутко напуган. Мне кажется, я никогда в жизни никого и ничего так не боялся, как сейчас. Смотри. – Он отогнул ворот куртки и продемонстрировал Питу упакованный в кожаную наплечную кобуру черный пистолет. – Видал? Я теперь без волыны и в сортир-то не хожу. Нервы ни к черту. Вчера на Коломенской ко мне какой-то бомжара метнулся. Типа за подаянием. Так я чуть с перепугу в него всю обойму не разрядил. Вот так-то, брат. Я понимаю, что от снайперской пули эта пукалка, конечно, не спасет, но все как-то поспокойнее. Душу греет. Как таблетка феназепама, закинутая на кишку перед скоком.

– Он хоть зарегистрированный у тебя? – Пит с опаской огляделся по сторонам.

– Шутишь? Нет, конечно.

– А как же?..

– Менты? – закончил за него начатую фразу Шкет. – Это тоже вопрос. Согласен. Но это только лишний раз доказывает, в какой я панике. Лучше уж на нары отправиться, чем в деревянный бушлат.

– А ты думаешь, тюремные казематы спасут тебя от мести Яниса?

– Не думаю. Потому и хочу свалить за кордон, – Шкет сплюнул на траву через щербинку между двумя передними зубами. – Чем скорее, тем лучше. Пособи, Пит.

– Пособлю, конечно, – отозвался тот. – Я же сказал. Какие вопросы? Сегодня до обеда уже все выясню. А в какую страну податься хочешь?

– Еще не решил, – глаза Шкета подернулись грустью. – Может, в Израиль махну на первых порах. К Кенту. А он пособит.

– Кстати, Кент здесь. Можешь переговорить с ним...

– Здесь? Вернулся? Насовсем, что ли?

– В гости, я так понял.

– Это удачно, – впервые за все время разговора лицо Шкета озарилось улыбкой. – У тебя мобила его есть?

– Нет. Но можешь спросить у Роджа. Только это, Шкет... Ты бы повременил с отъездом до свадьбы. А? Тут всего неделя осталась, и...

– Черт возьми, Пит! – одним толчком Шкет поднялся на ноги. Осмотрелся по сторонам. – За мной, может, уже охотятся вовсю, а тебя волнует эта сраная свадьба. Лишь бы Оленька твоя была довольна. Только я тебя успокою, брат. Поверь мне, она не горит особым желанием видеть никого из нас на своем празднике. Ну, кроме тебя, разумеется.

Пит виновато потупил взгляд. Оправдываться или говорить что-то в защиту невесты не имело смысла. В глубине души он и сам порой осознавал правоту слов своих друзей.

– И все равно... – негромко промямлил он.

– Я позвоню тебе ближе к обеду, – жестко произнес Шкет, поправляя на плечах джинсовку.

Он уже направился было по аллее к дальнему выходу из сквера, но Пит окликнул товарища:

– А где сейчас Громила?

– Не знаю, – Шкет обернулся через плечо. – Я набирал его номер дважды, но он ни разу не ответил на мой звонок. Надо будет, позвонит сам. Я ему тоже не нянька.