Шок-школа

– По цветам – это к Вагнерам, у них своя сеть садовых центров, Марина еще прозвонит всем насчет букетов, не сомневайтесь, – снова затарахтела стрекоза Аня. – Короче, вы тоже считаете, что столовое серебро – это чересчур, да? А мольберт – неразумно и как-то слишком фамильярно? Тогда я отмечу, что вы с большинством – за камею.

– Послушайте, какая камея!

– А вы фото не видели? Маша Красицкая в чат присылала.

– А Маша Красицкая… – Натка с трудом удержалась и не договорила, как хотелось: «не пошла бы куда подальше со своей камеей?»

Разговорчивая Аня закончила фразу по-своему:

– Да, да, жена того самого Красицкого, который известный антиквар, коллекционер, знаток музейных ценностей, – тут стрекоза хихикнула и закончила шепотом: – Хотя все знают, конечно, что доходы у них преимущественно от своих ломбардов. Ну, зато и камею эту мы купим недорого, Красицкие по-товарищески отдают ее всего за семьдесят пять.

– Семьдесят пять чего? – Натке захотелось срочно попить холодной водички. Или заорать во весь голос и бухнуть по бегемотовой спине «Лексуса» кулаком.

– Рублей, конечно! Семьдесят пять тысяч рэ, очень удачная цена, хорошо делится, ровно по пятерочке собираем, – расплылась в улыбке Наткина собеседница.

– А не дороговато? – Натка проявляла чудеса хладнокровия.

– Никогда не нужно экономить на обслуге! – шутливо погрозила ей пальчиком Аня.

Маникюр у нее был идеальный. «Зачем ей еще на ноготки?» – мелькнуло в голове у Натки.

Следом пришла мысль: это заслуженную учительницу приравняли к обслуге?

– У меня няня, которая с младшими сидит, получает восемьдесят тысяч в месяц, – доверительно продолжала тем временем ее собеседница.

– Няня? – автоматически повторила Натка.

– Ну да, няня, у меня же трое деток, Виталька старший…

– Никогда бы не подумала, – так же машинально отреагировала Натка.

– Ой, вы мне льстите, но это приятно, – стрекоза застрекотала громче. – Так вот, я плачу няне восемьдесят тысяч, а у Яны Арнольдовны тут какая зарплата, вы знаете? Всего семьдесят пять! И это при том что на ней одной пятнадцать детей, а не двое!

– Ужас, – механическим голосом отозвалась Натка, прикидывая, в какую сумму ей обходится начало школьной жизни.

– Вот, вы понимаете! – обрадовалась Аня. – С учетом того, что учительница работает с нашими детками всего месяц, мы проявим тонкость и деликатность, если стоимость подарка не превысит ее зарплаты.

«Интересное представление о тонкости и деликатности», – как-то безразлично уже подумала Натка.

– Ма-ам? – проныл кто-то в недрах синего бегемота. – Я есть хочу! Поехали обедать!

– Сейчас, мой хороший! – ответила мама Витальки, надо понимать, ему самому и порывисто схватила за руку враждебно окаменевшую Натку. – Чудесно, что мы договорились, и очень приятно было наконец познакомиться!

Она нырнула в своего бегемота и уже оттуда прощально прощебетала:

– Очень миленькие винтажные сережки, это у вас аметистики, да? Не от Красицких?

– Это александриты, – ответила Натка.

Водительница бегемота ее уже не слушала – ее зверь рычал и пятился, но Натка все же зачем-то договорила:

– Не от Красицких.

Сережки с александритами, меняющими цвет от ярко-розового до нежно-сиреневого, были еще мамины – той их подарила на шестнадцатилетие ее собственная матушка, Наткина бабушка. Тогда они стоили аж сто двадцать семь рублей – бабулина месячная зарплата была поменьше.

Интересно, сколько за мамины александриты дали бы сегодня в ломбарде Красицких?

– Я нахожу, что подготовительный процесс недопустимо затянулся, – призналась Натка, заглянув в ведро с водой.

Собственное отражение, видимо, состроило ей оттуда гримасу, потому что Натка показала ведру язык и насупилась, притопывая одной ножкой в стильной обувке – на диво изящном резиновом сапожке с «ушками» и фирменным логотипом. Даже наша знатная блогерша Сашка, изрядно подковавшаяся в трендах и брендах, эти новые тетины сапожки высоко оценила и горячо одобрила. Так горячо, что стала клянчить у меня точно такие же, хотя ей-то они зачем? Она же с нами не поехала.

Натка приоделась – или тут правильнее сказать «приобулась»? – по особому поводу: она наконец-то ответила согласием на предложение Кости Таганцева.

Нет, это было не предложение руки и сердца, хотя старлей Таганцев, мне кажется, созрел уже и для него. Но Натка не созрела! Пока она согласилась только съездить вместе с Костей на рыбалку – он уговаривал ее на это целый год и вот наконец преуспел.

– Должна сказать, я представляла это себе как-то по-другому, – призналась Натка и вздохнула.

– Знаю я, как ты это себе представляла! – я провела ножом по точильному камню.

Прозвучавшее «ш-ш-ш-ссс» гармонично слилось с тихим плеском речной волны и легким шорохом прибрежной растительности.

– Ты думала, что я буду пасти Сеньку, а вы с Таганцевым отправитесь на романтическую прогулку по маршруту «речной бережок – сеновал»! – я хмыкнула. – Хотя какие уж сеновалы в октябре…

– Ну, я лично от хорошего сеновала в любое время года не откажусь, – с некоторым вызовом сказала Натка и одернула на себе ветровку, четче обрисовывая впечатляющий бюст.