Шоссе в никуда

— Ой, какие мы в кабинете смелые стали, — усмехнулся Рыбин, — на улице-то ты не такой храбрый был, всю группу поддержки с собой приволок. А здесь чего? Думаешь, пухлый, — он презрительно кивнул в сторону Лунина, — тебе поможет?

— Я думаю, — насупился оперативник, — наручники на тебя надеть для начала. А там посмотрим, кто кому поможет.

— Наручники, — удивленно повторил Рыбин, — стесняюсь спросить, на каком основании? Или вы такой ерундой уже совсем не заморачиваетесь? Как говорится, был бы человек хороший, а статья для него всегда найдется.

— С наручниками мы пока торопиться не будем. — Илья задумчиво потер переносицу, размышляя о том, неужели несколько килограммов его лишнего веса так сильно бросаются в глаза. — Скажите, а когда вы вернулись из Новосибирска?

— Вот тогда и вернулся, — отозвался Рыбин, — седьмого или восьмого. В Новосибе особо делать нечего, не Анталья, знаете ли.

— Может, девятого? — уточнил Лунин.

— Может, и девятого, — безразлично пожал плечами Рыбин, — я ж говорю, времени много прошло, не помню.

— По дороге нигде не останавливались, ни с кем не пересекались? — Илья продолжал задавать вопросы, внимательно наблюдая за реакцией Юрия.

— Где-то останавливался, — голос Рыбина звучал равнодушно, — шестьсот километров как-никак. Бензин надо залить, самому отлить, перекусить опять же. В чем вопрос-то, господа начальники? Вы хоть скажите, а то все кругами ходите. Случилось, что ль, чего? В Новосибирске этом? Так это точно без меня, я там и не знаю никого.

Лунин повернулся к оперативнику:

— Я думаю, надо приглашать Ракитина. Похоже, ему здесь будет над чем поработать.

— Это точно, — согласился Зубарев. — Не жалко? Все сливки ему достанутся.

— Так уж и все, — усмехнулся Илья, — тебе тоже перепадет. Звони Ракитину, пусть выдвигается, а я, пожалуй, поеду. Я ему здесь уже точно не нужен буду.

— Господа, — возмутился Рыбин, — что за Ракитин такой? Я что, еще его ждать должен?

— Подождешь, не развалишься, — отрезал оперативник.

— Так дела не делаются, — попытался возразить Рыбин, — я ведь, в конце концов, не задержан. Значит, могу уйти в любое время. Я правильно понимаю?

— Правильно, Рыбин, ты все понимаешь, — кивнул Зубарев, — вот только один маленький к тебе вопрос: у тебя паспорт при себе имеется?

— Нет, конечно. А что, кто-то по улицам ходит, все время паспорт с собой носит?

— Вот видишь, Рыбин, — ухмыльнулся оперативник, — паспорта у тебя при себе нет, а это что значит? Это значит, что личность твою установить мы не можем. Может, ты и не Рыбин вовсе. А посему, дорогой мой, придется нам пока тебя задержать для установления этой самой твоей личности.

— Да вы что, совсем берегов не видите? — вскочил было со стула Рыбин.

— Сядь! — рявкнул оперативник, коснувшись пальцами рукоятки пистолета. — Сядь, я сказал.

Рыбин медленно опустился на стул, не сводя злого, напряженного взгляда с правой руки Зубарева. Оперативник удовлетворенно кивнул и, отступив на шаг в сторону, снял трубку с телефона и набрал короткий внутренний номер.

— Марков, пришли ко мне бойца в кабинет по-быстрому, — скомандовал он собеседнику, — задержанного пусть заберет. Да, пока на три часа оформи его как неустановленного, потом следователь приедет, разберется.

Вернув трубку на место, Зубарев взглянул на Лунина и улыбнулся.

— Ну что, если дело выгорит, с меня компот. Литр!

— Нет, — покачал головой Илья, — одним компотом ты здесь не обойдешься.

* * *

Илья взглянул на часы, и на его лице заиграла довольная улыбка. Первая половина дня благополучно близилась к своему завершению. Через полчаса начнется обеденный перерыв, затем еще полдня, и все, рабочая неделя окончена. Но если до конца трудовой пятницы надо было еще продержаться некоторое время, то до обеда оставалось совсем ничего. Илья улыбнулся еще шире и сглотнул наполнившую рот слюну. Светочка обещала зайти сразу же, как только уедет Хованский, а он всегда уезжал обедать в одно и то же время, без трех минут час. Светочка никогда не приходила с пустыми руками, наверняка и сегодня она принесет уже хорошо знакомый большой пластиковый контейнер с плотно закрывающейся крышкой. Илья знал, чтобы ее открыть, надо разомкнуть четыре тугие защелки, по одной на каждой стороне, и тогда в нос сразу же ударит аромат чего-то бесконечно вкусного и, как это ни удивительно, непременно чего-то такого, что Лунин еще не пробовал. Каждый день, вот уже два месяца, Лунин ждал того момента, когда, открыв крышку, он сможет с хитрой улыбкой произнести притворно разочарованным голосом: «Ах, это… опять?» — но каждый раз Светочка ухитрялась приятно удивить и лунинское воображение, и его же желудок.

«Интересно, что там будет сегодня, под этой крышкой с тугими защелками?» — именно с этой мыслью и улыбкой, окончательно расползшейся от одной порозовевшей щеки к другой, Лунин встретил ворвавшегося в кабинет Ракитина.

— Сидишь, лыбу давишь? — Ракитин плюхнулся на стул и возмущенно уставился на Илью.