Шоу безликих

Должно быть, я рыдаю или кричу, не знаю. Я рассыпалась на тысячи мелких осколков, и теперь они валяются повсюду.

Похоже, Сильвио понял: внятного ответа ему от меня сейчас не дождаться, и он снова тащит меня по коридору. Внезапно он останавливается и резко разворачивается в противоположном направлении.

— Впрочем, нет. Давай-ка побудь вот здесь. Тут тебе будет над чем поразмыслить, в буквальном смысле слова. Как только закончится истерика, советую тебе внимательно оглядеться по сторонам, чтобы ты заглянула в свое будущее. — Он смеется и наклоняется почти к самому моему лицу. Мне видно лишь, как горят его темные глаза. И еще у него отвратительно воняет изо рта.

— Здесь, в цирке, у нас безотходное производство. Добро пожаловать на экскурсию в комнату утилизации, Хошико. Думаю, тебе там понравится!

Он заталкивает меня в комнату. Слышно, как снаружи щелкает замок. Я не сразу понимаю, где я, и почти ничего вокруг себя не вижу. Прежде чем я успокаиваюсь, проходит целая вечность. Наконец странный воющий звук, который, похоже, издаю я сама, затихает.

Усталость берет надо мной верх. Остаюсь только я, вернее, моя оболочка, которая ритмично раскачивается взад-вперед, как мертвое тело на канате.

Бен

Еще ни разу в жизни я не чувствовал себя таким никчемным. Я привык к тому, что по утрам мать в своей огромной шикарной машине уезжает на работу. Я привык гордиться ею.

Министр по контролю за Отбросами. Я никогда не задумывался о значении этой должности. Я знал лишь одно: это что-то важное, но дальше этого мои мысли не уходили. Раньше я довольствовался тем, что родители моих друзей считали ее важной персоной.

Мы всегда посещали самые престижные футбольные матчи, в ресторанах нас всегда размещали за самыми лучшими столиками. Повзрослев, я просто не задумывался, почему. Да-да, именно так.

Было легче не знать этого.

В моей голове все еще звучат слова, которые вчера сказала Хоши: «Твоя мама мучает Отбросов, ты это знаешь? Она ответственна за смерти сотен людей, умирающих каждую неделю».

Она была права. Это правда.

На прошлой неделе я услышал, как она по телефону отдавала приказания: «Их численность увеличивается слишком быстро. Нам нужно сократить расходы, справиться с ситуацией».

Что она на самом деле имела в виду?

Мне не нужно слишком много об этом думать. Сколько раз она говорила мне, что Отбросы на самом деле не люди, что у них нет никаких прав! Она утверждает, что на данный момент мы зашли еще недостаточно далеко. Она думает, что Отбросов нужно каким-то образом ликвидировать. Эту фразу я слышал от нее постоянно — на конференциях, на обедах, на семейных пикниках.

Публика восхищается ее жесткой позицией в отношении Отбросов. Вот почему ее считают идеальным кандидатом на пост лидера нации.

Я люблю мою мать.

Я любил мою мать.

Я больше не люблю ее.

Как мне любить ее после всего, что я видел? После всего, что узнал? Как можно любить ту, на чьей совести репрессии, преследования и страдания всех этих людей?

Ответ один: никак.

На мое детство, на всю мою прежнюю жизнь легло черное пятно. Когда я вглядываюсь в прошлое, оно кажется мне грязным и отвратительным.

Хорошо помню, как ее показывали по телевидению, на новостных сайтах Чистого Интернета. Как я тогда радовался!

Бывало, я прятался за дверью ее кабинета, чтобы исподтишка пошпионить. Думаю, она прекрасно знала, где я и что делаю, и что подглядываю в щелочку, пока она звонит по важным делам.

«Министр Бейнс. Код доступа 14986». Моя мать произносила эти слова всякий раз, когда звонила журналистам или какому-то важному лицу. Она вбивала эти цифры в компьютер, когда сообщала СМИ некую важную правительственную информацию. Секретный код, подтверждающий ее личность.

Считалось, что эти цифры никому не известны. Даже ее семье. Тем не менее я знал их. Думаю, ей следовало быть осторожнее, но она доверяла мне. И правда, какие могут быть меры предосторожности в отношении родного сына?

В моей голове начинает зарождаться идея. Нет, не о том, как спасти Хошико. О том, как быть услышанным. Сделать то, что следовало устроить давным-давно. Подняться во весь рост и высказаться.

В комнатушке, где меня прячут, почти ничего нет. Электрический чайник. Письменный стол. Компьютер.

— Джек, скажи, этот компьютер подключен к Сети?

— Конечно. Почему ты спрашиваешь? Хочешь посмотреть на себя? Тогда давай, включай. Ты теперь знаменитость.

— Значит, мы можем выйти в онлайн?

— Можем. А что?

— Просто мне в голову пришла одна идея.

Хошико

Я не помню свою мать. Но всякий раз, когда думаю о ней, внутри меня возникает нежное, теплое чувство. Такое сладкое и воздушное, как сахарная вата, которой торгуют в цирке.