Шпаги над звездами

С этими словами дон Киор протянул к столу свою лапищу и сгреб деревянную кружку с пивом. Сдув пену, старый вояка аккуратно опустил в кружку кончики роскошных, черных с проседью усов и шумно глотнул. Заполнявшие кабак благородные доны, матросы, солдаты, торговцы, проститутки и тому подобные завсегдатаи портовых кабачков шумно обсуждали услышанное. Отовсюду слышались вопросы, кто-то ехидно хихикал, осведомляясь, не замерял ли дон Киор, насколько уменьшилось содержимое его фляги к моменту чуда. Но благородный дон хранил молчание, изредка бросая быстрые взгляды на противоположный конец стола, где с кажущимся безразличием тянул пиво сивый тщедушный дон в древнем выцветшем маскбалахоне и со шпагой на когда-то роскошной, но теперь изрядно вытертой перевязи. Благородные доны, сидевшие вокруг стола, также бросали на него нетерпеливые взгляды, ибо сей невзрачный оборванец был не кто иной, как дон Шарлеман, по прозвищу Сивый Ус.

Это прозвище само по себе говорило об уважении, коим он пользовался среди столь буйной и не признающей никаких авторитетов части человеческого общества, какой являлись благородные доны. Усы были неотъемлемым атрибутом, отличительным признаком любого благородного дона, неким знаком принадлежности к славному братству, поэтому тех, кто за полтора века Конкисты носил прозвище, связанное с усами, едва ли набралось бы с десяток. А из ныне здравствующих только трое были удостоены такой чести.

Во-первых, дон Катанга, чернокожий гигант, кондотьер, адмирал собственной эскадры, уже четвертый год ревностно блюдущий интересы федерации Дракона, которую, впрочем, лет за пятнадцать до того успешно грабил, находясь на службе султаната Регул. Сей муж носил гордое имя Усатый Боров.

Потом дон Крушинка, по прозвищу Усатая Харя, мастерски владеющий топором и, по слухам, правда, десятилетней давности, промышлявший пиратством где-то в окрестностях туманности Орлиный Коготь.

И наконец, сидевший на дальнем конце стола Сивый Ус. Это был отчаянный рубака, давно уже разменявший вторую сотню, что для таких закоренелых вояк, как благородные доны, было весьма почтенным возрастом, хотя по гражданским меркам составляло чуть больше половины отмеренного человеку срока. Кроме того, Сивый Ус слыл искусным рассказчиком.

Дон Шарлеман сделал еще один большой глоток и поставил кружку на стол. Затем он аккуратно отжал кончики усов, поправил портупею, хмыкнул, будто припомнив что-то забавное, и в наступившей тишине негромко начал:

— А все-таки, господа благородные доны, — он слегка наклонил голову в сторону стола, — и все господа присутствующие, — последовал почтительный кивок всему залу, — нет большего чуда в нашем мире, чем митрилловый клинок.

Возникла почтительная пауза, после которой раздались голоса несогласных:

— А как же казгарот?

— А Дети гнева?

— А Дагмар-чудотворная?

— А Вечный, как же Вечный?

Но постепенно гомон утих. Сивый Ус неторопливо отхлебнул пива и, дождавшись полной тишины, продолжил:

— Все верно, благородные господа. Клянусь Дагмар-предостерегающей и Неергетом-великомучеником, это великие чудеса, хоть и не все они появились в нашем мире волею Господа нашего, но некоторые лишь его милостью. Однако посудите сами. Что, например, есть казгарот?

В это время скрипучая дверь отворилась и в таверну ворвалась волна холодного воздуха, неся с собой звуки и запахи порта. Все невольно повернулись в сторону входа. Взорам присутствующих явился человек могучей комплекции, укутанный в изрядно потрепанный, но еще кое-где сохранивший золотое шитье термоплащ. На голове у гиганта красовалась широкополая термошляпа с плюмажем и наушниками, обмотанная башлыком. Незнакомец отряхнулся от снега и откинул башлык, выставив на всеобщее обозрение еще молодое, несколько простоватое лицо.

Несколько мгновений все пристально рассматривали вошедшего. Вдруг дон Киор расплылся в улыбке и рявкнул своим знаменитым басом:

— Да это же старина Счастливчик! Эй, Сивый Ус, ты что, не узнал Ива Счастливчика? — обернулся он к дону Шарлеману.

Потрепанный усач, несколько раздраженный тем, что его прервали на самом интересном месте, сердито буркнул нечто нелестное, но минутой позже радость от встречи со старым приятелем, который к тому же никогда не составлял ему конкуренции в качестве рассказчика, пересилила. Дон Шарлеман улыбнулся и замахал рукой:

— Идите сюда, мой благородный друг, эти достойные господа подвинутся, и для вас найдется местечко.

Достойные господа неохотно подвинулись. Гость явно был важной птицей, раз столь известные доны, как Киор Пивной Бочонок и Сивый Ус, выказывали ему подобное уважение. Дон Шарлеман учтиво подождал, когда новый посетитель скинет плащ и шляпу на руки подбежавшего слуги и усядется на место, а затем задал сакраментальный вопрос:

— Каким ветром занесло вас в наши края?

Гость потер озябшие руки, отхлебнул принесенного тем же расторопным слугой пунша и поставил кубок на стол, грея ладони о его горячие бока:

— Как и все, ищу найма.