Шпаргалка для ленивых любителей истории – 2. Короли и королевы Франции, 987–1498 гг.

Старший сын Филиппа Первого от брака с Бертой Голландской родился в 1081 году, взошел на престол в 26 лет. Отец объявил его своим соправителем в период между 1098-м и 1100 годом, но обошлось без торжеств. Ни тебе коронации, ни помазания на царство, просто домашняя собирушка, во время которой король Филипп представил приближенным своего сына как будущего правителя. К этому моменту Людовик был уже молодым мужчиной, успевшим побывать на поле боя во время войны 1097–1099 годов, когда в очередной раз обострился «нормандский» вопрос. Дело в том, что Роберт Куртгёз, старший сын Вильгельма Завоевателя, получивший в наследство от отца Нормандию, отправился в крестовый поход, и на период отсутствия Роберта Нормандия перешла под управление его младшего брата Вильгельма Рыжего, ставшего после смерти отца королем Англии. Пока у каждого из братьев был свой кусок, Франция могла чувствовать себя более или менее спокойно, но теперь получалось, что Англия и Нормандия вновь объединяются под одной рукой. Да еще и сама эта рука… Филипп Первый, если помните, помогал Роберту Куртгёзу и сохранял с ним хорошие отношения, а вот Вильгельм Рыжий – совсем другое дело: он предъявил притязания на ряд французских территорий, Филипп, естественно, отказал, ну и началось.

Французским войскам удалось отстоять свои земли, и в этих сражениях как раз участвовал принц Людовик. Правда, в трудах хронистов нет единства в оценке воинских достоинств юноши. Один пишет, что принц командовал обороной и доблестно сражался, другой – что в силу нежного возраста не мог принимать полноценного участия в битвах.

Но как бы там ни было, а в качестве соправителя обществу был явлен не малолетний несмышленыш, а вполне себе достойный рыцарь (посвящен в 1097 году). И тут у его мачехи Бертрады от злости буквально крышу снесло. Она, видимо, полагала, что раз Филипп женился на ней не по принуждению и не по воле родителей, а по собственному выбору и страстной любви, то их общие дети априори заслуживают больше заботы и имеют больше прав, чем дети, рожденные в первом королевском браке. В конце концов, у Юдифи же получилось с Людовиком Благочестивым, наложнице (даже не жене!) удалось пропихнуть в первые ряды своего сына, так почему у нее, Бертрады, не получится? (Про любовную историю Людовика Благочестивого и Юдифи вы сможете прочитать сами, если станет интересно. Это было еще до Капетингов.) И завертелся клубок интриг.

Бертрада в непризнанном Церковью браке родила королю Филиппу четверых детей: двух мальчиков и двух девочек. Старший, которого назвали тоже Филиппом, родился в 1093-м или 1094 году, и Бертраде ужасно хотелось видеть его на троне. Какие аргументы у нее были – мне не известно, но они должны были быть очень сильными, чтобы объяснить, почему Людовика, первого сына от первого и совершенно законного брака, нужно подвинуть. Понятно, что материнская любовь ни в каких аргументах не нуждается, кровиночка – она и есть кровиночка, лучше и дороже всех на свете, но в объяснениях с королем все же следует иметь на руках хоть какие-то доводы.

Похоже, насчет аргументов и доводов Бертрада решила не запариваться. А дальше начался Шекспир в чистом виде. Молодого Людовика отправили в Англию ко двору нового короля Генриха Первого Английского, надевшего корону после того, как его старший брат Вильгельм Рыжий внезапно погиб на охоте от несчастного случая (ой! Какая неожиданность!). И вслед за Людовиком отправился некий человек, имевший при себе письмо с печатью короля Филиппа, адресованное английскому королю. В письме содержалась просьба французского монарха своему английскому коллеге: схватить Людовика, запереть в тюрягу и продержать его там до конца дней. Теперь мы знаем, откуда Шекспир взял сюжетную линию Розенкранца и Гильденстерна для своего бессмертного «Гамлета». Уж какими хитрыми путями Бертрада умудрилась поставить на свое письмо королевскую печать – можно только догадываться, но вряд ли это было слишком сложно, учитывая безграничную любовь и абсолютное доверие Филиппа к своей «незаконной» супруге.

Генрих Английский прочитал, изрядно удивился, обсудил содержание письма с приближенными баронами, и все пришли к общему мнению, что поручение является абсурдным и невыполнимым. В переводе с дипломатического языка на простой бытовой – дурацким и преступным. Так что просьба якобы короля Филиппа, а на самом деле Бертрады де Монфор была отклонена и оставлена без внимания. Именно так излагает события хронист Ордерик Виталий (Виталь).