Шпаргалка для ленивых любителей истории – 2. Короли и королевы Франции, 987–1498 гг.

Все остальное в пьесе соответствует фактам: и возраст персонажей на момент 1183 года, и заточение Алиеноры в наказание за то, что она подбивала сыновей на бунт против их отца и участвовала в мятеже, и роман короля Генриха с невестой своего сына Ричарда. И если бы не характеристика Джона и не Вексен, мы, безусловно, без колебаний поверили бы, что Филипп Второй был именно таким, как нам показали.

Но – уже не верим. А напрасно.

«Такая короткая долгая жизнь», или Людовик Восьмой Лев

Рассказывая о детстве и юности следующего за Филиппом Вторым короля, нам так или иначе придется снова возвращаться назад, в годы правления его отца, ведь Людовик Восьмой стал королем только в 35 лет. А юность у него была поистине славной! Ничего удивительно, что этому монарху присвоили именование Лев.

Единственный сын королевской четы, оставшийся в трехлетнем возрасте без матери, он с самых ранних лет знал, что является наследником престола, и осознавал свою ответственность. Поэтому принял как должное, когда ему сообщили, что он женится на той, которую выбрали отец и его советники. А выбрали они 12-летнему принцу не кого-нибудь, а Бланку Кастильскую, дочку короля Испании, внучку Алиеноры Аквитанской, родную племянницу короля Англии Иоанна Безземельного. История заключения этого брака описывается по-разному в исторических трудах и в художественной литературе. Например, по версии Э. Чедвик, между Филиппом Вторым и Иоанном была достигнута договоренность о том, что сын Филиппа, маленький Людовик, вступит в брак с одной из «испанских внучек» покойного Генриха Второго Английского и Алиеноры, но с какой именно – не уточнялось, а ведь у Элеоноры Английской, дочери королевы Алиеноры, имелись целых четыре девочки, выбирай любую. Алиенора специально приехала в Испанию, в гости к дочке и зятю, чтобы лично проконтролировать выбор невесты из всего имеющегося арсенала. По другой версии, первоначально в жены Людовику предназначалась Уррака, но Алиенора сочла, что Бланка по характеру и способностям подходит лучше, да и имя у нее более привычное для французов, а вот имя Уррака звучит странно и может вызвать отторжение. По третьей версии, речь с самого начала шла именно о Бланке. Как бы там ни было, бабуля Алиенора самолично привезла 12-летнюю внучку из Испании во Францию, это исторический факт.

Как отреагировал Людовик на знакомство с будущей супругой? Судя по тому, что в уважаемом историческом труде Бланка названа подругой детства Людовика, отношения между подростками сложились вполне дружеские и доверительные. Шекспир, между прочим, описывая первую встречу Бланки и Людовика в пьесе «Король Иоанн», рисует картину взаимной симпатии, вспыхнувшей между детьми прямо на поле военных действий. Конечно, Шекспира крайне мало заботила историческая достоверность, это правда, но ведь он опирался на какие-то источники, чаще всего – на труды Холиншеда, значит, нечто подобное он там вычитал. Насчет поля брани, конечно, чистая выдумка, а вот насчет взаимного расположения – можно поверить.

Здоровье у принца было слабовато, но воинской доблести и талантов – хоть отбавляй. С 17 лет Людовик воевал вместе с отцом, и один, показывал, как принято нынче говорить, хорошие результаты, но Филипп Второй не спешил посвящать сына в рыцари, хотя возраст уже давно позволял. В 1205 году у принца родилась первая дочь, в 1207 году – вторая, то есть дитя превратилось во взрослого мужчину. Да, обе девочки умерли в младенчестве, но на оценку взрослости Людовика это никак не влияет. О том, что Филипп не короновал сына как соправителя, я вообще молчу. До посвящения в рыцари дело дошло только в 1209 году, когда принцу было уже 22 года, хотя по общему правилу мальчики становились рыцарями в 14–16 лет. Правда, король тут же оговорился: никаких турниров и прочих глупостей, жизнь наследника престола священна и не должна подвергаться ненужному риску.

От покойной матери, Изабеллы де Эно, Людовику досталось в наследство графство Артуа, но даже здесь король Филипп старался связать сыну руки и не допустить самостоятельности: принц числился не графом Артуа, а всего лишь сеньором. В чем-то понять Филиппа, конечно, можно: его правлением были довольны далеко не все, и Людовик вполне мог, сам не желая того, стать знаменем оппозиции и центром, вокруг которого начнут кучковаться протестующие, а там и до бунта недалеко, и до гражданской войны.