Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Англии

Прошло всего два месяца – и в мае 1152 года Алиенора, которой непонятно сколько лет, то ли 30, то ли 27, вступает в брак с восемнадцатилетним Генрихом Плантагенетом, герцогом Нормандии. Все это мероприятие провернули очень быстро и в обстановке строжайшей секретности. Алиенора мало того что красавица редкостная, так еще и богатейшая женщина Европы, владелица огромной и богатой Аквитании, момент упустишь – такую невесту с руками оторвут. Но, как говорится, есть нюанс: свадьба Алиеноры и Генриха состоялась 18 мая 1152 года, а первого ребенка от нового мужа наша Алиенора родила в том же 1152 году. Считать все умеем? Правильно, никак не мог быть этот ребеночек, сын Уильям, зачат в мае. Самое раннее – конец марта, то есть за два месяца до бракосочетания. Прожил Уильям недолго, всего 4 годика, но 4 года – это слишком много для недоношенного семимесячного младенца, особенно учитывая состояние медицины в ХII веке. Стало быть, носила Алиенора полный срок, как положено, 40 недель. Да, похоже, что разговоры о страстном романе между юным принцем Генрихом и взрослой королевой Франции не так уж и беспочвенны.

Через два года, в 1154 году, Генрих стал королем Англии Генрихом Вторым, Алиенора – королевой, а половина Франции отныне принадлежала Плантагенетам. Вот этот момент нужно держать в голове, чтобы не забыть, когда дело дойдет до Столетней войны. Именно тут «собака порылась». Или, по крайней мере, начала рыть.

В браке с Генрихом Вторым Алиенора Аквитанская родила не то восемь, не то девять детей, из которых в детстве умерли только двое (по сведениям из других источников – трое), остальные благополучно дожили до зрелого возраста. Сравните с двумя детьми за 15 лет первого брака… Алиенора явно была плодовитой и очень здоровой женщиной, что заставляет еще раз задуматься об истинных причинах развода с королем Людовиком Седьмым. Людовик, что очевидно, винил жену в отсутствии сыновей, а жена имела все основания обижаться на отсутствие процесса изготовления этих самых сыновей. Зато новый муж, Генрих Второй, судя по результатам, процесс сей дюже любил и относился к нему ответственно.

Теперь вернемся к королю Генриху. Энергичный, непоседливый, нетерпеливый, он постоянно что-то делал, чем-то занимался, не выносил безделья и покоя, даже ел стоя, чтобы скорее бежать дальше. Рослый, сильный, склонный к вспышкам злобы, он, как уверяют современники, никогда не терял чувства юмора. В гневе он был страшен. По-английски не говорил, пользовался только французским или латынью. Много времени проводил в своих французских владениях, очень любил родную землю и носил одежду по анжуйской моде, за что снискал себе прозвище Короткий Плащ (англичане носили длинные плащи до земли, а анжуйцы – более короткие).

Генрих Второй вступил в жестокое и длительное противостояние с архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом (помните, мы упоминали это имя, когда говорили о невесть куда девшемся ребенке Матильды, рожденном в браке с императором Священной Римской империи. Вполне возможно, что Томас Бекет – единоутробный брат короля). Суть противостояния, длившегося шесть долгих лет, мы описывать здесь не будем, отметим лишь, что коронация считалась привилегией именно Кентербери. Но у Кентербери был давний соперник, Йорк, Вестминстерское аббатство. Да все понятно: власть, владения, влияние… Как обычно. Так вот, чтобы окончательно ущемить Томаса Бекета, Генрих затеял коронацию своего старшего сына Генриха (а я предупреждала, с именами легко не будет), Молодого Короля, и провел эту коронацию архиепископ Йоркский в Вестминстерском аббатстве. Ну, якобы «коронация при жизни отца для обеспечения безопасности династического наследия». Короче, демонстрация отношений и предпочтения. Однако ж поступок был более чем серьезный. Все мы смотрим английские и американские детективы и хорошо знаем слово «прецедент». Есть континентальное право (как у нас и вообще почти всюду), а есть прецедентное, как в Англии, США и в тех странах, которые приняли эту систему (их меньшинство). Так что значение прецедента, особенно в те времена, трудно переоценить. История с Бекетом кончилась трагически – священника зверски и жестоко убили в угоду королю, который вполне прозрачно намекнул, дескать, хорошо бы кто-нибудь избавил монарха от этой постоянной головной боли. Обо всем этом можно прочитать и у Чосера в «Кентерберийских рассказах», и у многих других авторов. Мы же возвращаемся к престолонаследию.

У Генриха Второго и Алиеноры Аквитанской было четверо сыновей. И нужно было решить вопрос не только о том, кто будет следующим королем (с этим-то как раз все просто: старший сын, тем более он уже и коронован «в профилактических целях»), но и о том, кому что достанется. Иными словами, наследство распределить. И если в момент бракосочетания с Алиенорой Генрих создал свою англо-французскую империю, то теперь ее предстояло поделить. Все псу под хвост! Как же разделить, чтобы сохранить единство? Задачка, однако… Дележка состоялась.