Шпаргалка (ЛП)

В этот момент я понимаю, что прилипла к стеклянной стене, как жук к лобовому стеклу. Освободившись, я поворачиваюсь лицом к своей сестре и маме Натана. Каким-то образом нам всем удалось сблизиться во второй половине игры. Лили действительно дала Вивиан пищу для размышлений во время их словесной перепалки, и с тех пор она стала более податливой. О, не поймите меня неправильно, она все еще серьезная пилюля, но я думаю, что в тот момент, когда Лили помогла Вивиан увидеть, что она каким-то образом стала точной копией своей собственной матери, которую она презирала, это ошеломило ее.

Мы через многое прошли втроем во время этой игры за Суперкубок.

И теперь все кончено.

«Жеребцы» встают на колено при следующем снэпе, официально заканчивая игру. Я не даю себе ни минуты, чтобы искать лицо Натана в стороне, потому что все, что я хочу сделать, это обнять его как можно скорее. Так что я использую это время, чтобы спустить свою добычу вниз по лифту к входу в прессу. Охранники проверяют мой пропуск у ворот, после чего меня вместе с остальными членами семей игроков гонят по темному туннелю, ведущему к полю.

Упс. Я только что поняла, что так быстро вышла из кабинки, что случайно оставила Лили и миссис Донельсон в своей пыли. Очень жаль. Надо поторопиться, дамы.

Я выхожу из туннеля как раз вовремя, чтобы увидеть Натана посреди поля, быстро обнимающегося с квотербеком команды-победителя. Он классный, этот Натан. Мужчине удается выглядеть искренне счастливым за своего противника, хотя я знаю, что он опустошен.

Он так усердно работал, чтобы добраться до этого момента, только для того, чтобы в конце концов сыграть в проигрышную игру. Я надеюсь, что СМИ не зацикливаются на этом единственном недостатке, потому что до этого момента этот человек вел адскую игру, и это заслуживает упоминания. Но почему-то я знаю, что они будут. Этот клип, в котором Натан возится с мячом, будет повторяться снова и снова .

Камеры повсюду следят за тем, как два квотербека обмениваются словами. Конфетти сыплется сверху, когда игроки поздравляют друг друга и демонстрируют хорошее спортивное мастерство, которого, как я знаю, они не чувствуют. Джамал находится через поле, и он прижимает палец к глазам, чтобы остановить слезы. Дерек сидит на скамейке, низко опустив голову. Я не могу найти Прайса и Лоуренса, но я уверена, что их настроение похоже.

Это калейдоскоп эмоций на этом поле. Там, где один человек в восторге и бьет грудью своего товарища по команде или целует жену, у другого глаза опущены, и он подавляет разочарование.

Я теряю Натана из виду и чувствую легкую панику. Как он держится? Мой стальной плюшевый мишка-перфекционист где-то на этом поле, и я знаю, что он раздавлен. Мне нужно добраться до него.

Стоя на цыпочках в конечной зоне, я вытягиваю шею, чтобы увидеть, но это сложно, когда на поле так много других тел. Я подумываю попросить одного из этих гигантов в подушках поднять меня на плечи, но я спасена, когда наконец замечаю Натана в стороне, переговаривающегося с одним из его тренеров. Мужчина протягивает ему что-то и указывает в мою сторону. Я широко раскидываю руки, готовая обнять Натана, пока он плачет у меня на груди.

Когда он поворачивается, его взгляд поражает меня, как чемпион в тяжелом весе на ринге. Я задыхаюсь. Ему не нужно плакать в мою грудь. Тот мужчина улыбается.

Он идет ко мне, на него сыплется дождь конфетти, люди обнимаются, празднуют и плачут вокруг него, и он разделяет эмоции, как Красное море. Он вспотел и блестит. Жилистые руки накачаны и вены от долгой, изнурительной игры. Съемочные группы видят его улыбку и окружают его. (Я понимаю их любопытство.) Может быть, у него сейчас нервный срыв? Может он игру специально забросил? Потому что это не взгляд человека, который только что потерял все, чего он когда-либо хотел.

Нет. Он приближается ко мне, и его яркие белые зубы блестят в свете фонарей. Он бросает шлем себе под ноги, а затем его колено следует его примеру. Весь хаос вокруг нас исчезает. Это я и мой лучший друг. И он делает предложение.

— Привет, милый друг, — говорит он мне, беря мою руку в свою, шероховатую от новых мозолей и обмотанную медицинской лентой. — Я знаю, что мы уже запланировали это прошлой ночью, но я подумал, что ты, возможно, захочешь услышать это из моих уст, а не через текст. — Натан сжимает мою руку, и я уже плачу. — Бри, мой лучший друг, я люблю тебя. Мы не очень долго вместе, но вместе уже много лет. Ты выйдешь за меня? Позволишь ли ты мне любить тебя каждый день с этого момента? Ты, наконец, переедешь из своей дерьмовой квартиры в мою?

Я смеюсь.

— Это всего лишь уловка, чтобы увести меня от плесени, не так ли?

— Это единственный способ, которым ты это позволишь.

— Ты так хорош в лазейках.

Он моргает, глядя на меня, и я также вижу влагу на его ресницах.

— Это да?

Я отчаянно киваю, смеясь, плача и чуть не писая в процессе.

— Да!

Натан вскакивает с ног и подхватывает меня, закручивая, а вокруг нас падает конфетти, словно свежий снегопад. Это действительно может происходить?