Шпион

— Вперед. Вперед, тебе сказали!

С жутким, леденящим кровь лязгом открылась металлическая дверь, и профессор охнул и подался назад. По коридору мимо дверей кабинета за ноги волокли окровавленное безжизненное тело.

— Вашу мать! — заорал на конвойных Соломин. — Вы что, полминуты подождать не могли?! Сколько вас учить?!

— Что, все за гуманизм борешься, Юра? — заглянул в кабинет врач в забрызганном кровью, когда-то, видимо, белом халате и с щипцами в руках. — Без году неделя здесь работаешь, а уже учишь?

Соломин покачал головой и глянул на истерично бьющегося в руках конвоя и все прекрасно понимающего британского профессора.

— Знаешь, я тоже не слишком люблю эту братию, — покачал он головой, — но меру знать все-таки надо.

— Вот поработаешь здесь с наше, Юрик, и ты будешь ее знать, — проронил идущий мимо офицер без кителя и с закатанными по локоть рукавами и заорал на замешкавшихся, склонившихся над окровавленным телом конвойных: — Что вы телитесь! Быстрее дохлятину надо убирать!

— Я скажу! — прохрипел обвисший на руках своих конвойных Кудрофф. — Что вы хотите знать?

Схема

Конечно же, профессор не видел, как отмывается в туалетной комнате испачканная в «крови» с головы до ног «дохлятина», как не видел и ржущего над удачным розыгрышем «врача» в погонах прапорщика и смеющегося рядом офицера с закатанными рукавами. Спектакль удался, и можно было сказать, что полковник Соломин успешно сдал экзамен по Станиславскому, ибо единственный зритель — профессор Кудрофф — поверил и теперь торопливо отвечал на вопросы.

— Вам знакома эта девица? — совал ему под нос фотографию Сони Ковалевской и сыпал вопросами полковник Соломин. — Это она должна была выйти с вами на связь?

— Я не знаю этой девушки, — с готовностью, но некоторым недоумением отвечал британский профессор.

И полковник видел: прокол, гражданку США Ковалевскую этот профессор определенно не знает, иначе веки дрогнули б. И тут же, пока профессор не очухался от «спектакля», задавался следующий вопрос.

— А какая задача у Кантаровича? — совал ему в лицо очередную фотографию Соломин. — Какие именно сведения вы у него получали?

— Алек не есть важная фигура, — с честными глазами отвечал Кудрофф. — Я вообще не понимаю, почему вас интересует этот мелкий торгаш.

И Соломин опять видел: Кудрофф искренен, а вот у него очередной прокол. И вопрос за вопросом — проколов становилось все больше, а профессор тем временем все более и более убеждался, что ничего серьезного у русских на него нет. И лишь одна улика дала ясный, прекрасно читаемый результат.

Схема была найдена в записной книжке профессора: коротко, одними начальными буквами обозначенные московские улицы, развилки, перекрестки, крупные строения и жирные точки в четырех местах с цифрами рядом.

Если бы Соломин никогда не работал в разведке, он бы смысла этой схемы и не понял. Но точно такой схемой он сам на первом курсе «Вышки» обозначал места и время контрольных встреч с агентами — такими же студентами, как он. В случае неявки агента на указанное место в указанное время он считался проваленным.

Уже на третьем курсе будущий разведчик Соломин с легкостью удерживал десятки таких схем в голове, но понятно, что Кудрофф, человек сугубо гражданский, был вынужден пользоваться шпаргалкой.

— Это ведь место контрольной встречи? — сунул он профессору Кудрофф под нос его же записную книжку, и зрачки профессора скакнули.

«Есть!» — понял Соломин.

— С кем вы должны были встретиться в отмеченных вами пунктах?

— Это не то, что вы подумали, — решительно пошел в отказную Кудрофф. — Да, это план Москвы, но он не имеет никакого отношения к деловой части моего визита.

— А почему здесь указано время?

— Это не время, — с самым лживым выражением глаз начал отпираться Кудрофф, — эти цифры имеют для меня чисто символическое значение…

«Уже не скажет», — понял Соломин.

Профессор и впрямь оправился от шока, а главное, часы упорно бежали вперед, и до того мгновения, как здесь появится консул Британии, времени оставалось — всего ничего. Уж это для профессора было ясно.

В принципе Соломин мог обсудить с Кудрофф детали договора, заключенного между Институтом кибернетической физики и британцами, но здесь начиналась очень зыбкая территория, наполненная самыми разными юридическими тонкостями, — нахрапом не взять.

Титаник

Вернувшийся от Лены Черкасовой Артем вошел в свою квартиру около пяти утра. Катерины уже не было, а Соня, напротив, проснулась и уже, что называется, сидела на упакованных чемоданах.

— Я возвращаюсь домой, Артем, — тихо сказала она.

— Ты же говорила, что твой дом здесь, — осторожно напомнил Артем.

Соня покачала головой.

— Дома должно быть спокойно и безопасно — как в детстве, когда утыкаешься маме лицом в живот.

Артем снял и повесил плащ.

— А здесь?

Соня опустила голову.

— Здесь я себя чувствую затерянной посреди ледяного моря.

Артем присел рядом, обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Как «Челюскин»?

Соня шмыгнула носом.

— Челюскин — это капитан «Титаника»? Тот, что и людей утопил, и сам утонул?