Шпион Его Величества

От этих дружеских слов я мгновенно протрезвел, но не из-за того, что испугался. Нет, пока мне бояться было нечего, не зря же в народе говорят: «не пойман — не вор». А меня за руку никто не ловил и не поймает, пока еще маловато было на Руси грамотных людишек, которые могли бы хорошо писать и считать. Да и кто позволит человеку со стороны секретные государевы бумаги читать, а затем сопоставлять их с реальными государевыми тратами. За это недолго и на плаху к палачу с топором попасть.

Просто в данную минуту Пал Иваныч не совсем хорошее время нашел для подобных шуток. Рядом со мной на сиденье пьяным валялся мой помощник Ванька Черкасов, память у него и в пьяном виде отлично работала, я неоднократно в этом на собственном личном опыте убеждался. Когда-нибудь он может вспомнить эти слова и невзначай где-нибудь сдуру об этом ляпнуть, тогда пойдет по всему миру гулять глупая людская молва обо мне как о воре, которую уже ничем нельзя будет остановить.

Пересилив боль и головокружение, я принял сидячее положение, хотя копчик ужасно болел от неровностей дороги, чтобы посмотреть в глаза этому честнейшему на всем белом свете человеку. Недавно я подозревал Пал Иваныча в том, что именно он сдает меня англичанам. Но в том воображаемом немецком трактире, где произошло столкновение с магом-лилипутом, я случайно выяснил, что таким доброхотом-злопыхателем уже давно является мой любимый недруг Петр Андреевич Толстой. Характер у этого человека был таким эксцентричным, что ну не мог он, даже будучи в таком почтенном возрасте, не предавать или не закладывать других людей. Стараясь не утонуть и не запутаться во всех этих мыслях о друзьях-товарищах и о друзьях-предателях, огромным напряжением воли я изгнал из себя излишние пары алкоголя.

Уже почти трезвым человеком, у которого мгновенно и страшно заболела голова, посмотрел в честные глаза Пал Иваныча Ягужинского. В этих глазах я прочел, что он пришел ко мне по поручению государя Петра Алексеевича, чтобы обсудить вопрос реорганизации государственной власти в России для борьбы с казнокрадством и коррупцией.

Глава 11

1

Девятого ноября одна тысяча семьсот шестнадцатого года в Леопольдштадте, в одном из богатых районов Вены, происходили странные и непонятные события.

Сначала неизвестно откуда появился странный экипаж.

Вернее было бы сказать, что странным был не экипаж, который был обычной дорожной каретой, а пассажиры экипажа. Все они, а их было пять человек, были одеты в черные одежды, черные плащи на плечи были накинуты таким образом, чтобы скрывать их лица. Эти люди в черных одеждах, выйдя из дорожной кареты, испуганно оглядывались по сторонам, с большим испугом посматривая на любого проходящего мимо или к ним приближающегося венского горожанина.

Особо подозрительно вел себя человек, который был выше всех ростом в этой странной группе людей. Он первым выскочил из кареты, несколько раз тяжелой трусцой пробежался взад и вперед по улице, где стоял трактир, у подъезда которого остановилась карета. После нескольких таких пробежек по венской улице этот великан нерешительно направился к дверям трактира.

К этому времени совсем уже стемнело и собирался пойти осенний дождик. Внезапно двери трактира распахнулись, и на пороге появился швейцар, который вышел зажечь фонари у входа в трактир. Разумеется, трактирный швейцар обратил внимание на этих людей и их странное поведение.

Высокий человек, по-видимому, сильно испугался появления швейцара и его подозрительных взглядов. Он продолжал нерешительно стоять перед самым входом в трактир, обеими руками ухватившись за сердце, словно испуганная барышня, собравшаяся падать в обморок. Великану потребовалось некоторое время для того, чтобы отойти от испуга, он повернулся к своим спутникам и что-то им приказал. Так эти люди всею гурьбой бросились к карете и начали тащить из нее дорожный багаж. Швейцар не сумел разобрать, на каком языке общались приезжие, но был твердо уверен в том, что это не был немецкий язык. Он хотел помочь приезжим перенести багаж в трактир, но те грубо его оттолкнули и сами поволокли все вещи.

Высокий человек, продолжая прятать лицо в складках черного плаща, коротко переговорил с хозяином трактира и потребовал две комнаты: одну большую для себя и для пажа, одну маленькую — для своих товарищей. Он говорил на хорошем немецком языке, но с каким-то непонятным акцентом. Но хозяин больше обратил внимание на большую нервозность в поведении этого высокого ростом человека.

Со стороны казалось, что он всего боится и от кого-то сейчас прячется.