Шпион федерального значения

Но нужно взять поправку на протяженность маршрутов и скорость движения, зависящую от состояния дорог и климата, на принудительную погрузку, боевые действия и форс-мажорные обстоятельства, отчего количество «ходок» на каждый автобус придется уменьшить на треть.

Затем учесть коэффициент транспортных потерь — машины старые, дороги плохие, с серпантинами, камнями, минами и стреляющими из-за угла боевиками. Минимум пятая часть транспорта будет утрачена.

Не всегда автобусы пойдут с полной загрузкой. Из дальних населенок, где живут две-три семьи, они могут вернуться полупустыми. Что тоже повлияет на конечную цифру.

Итого потребуется минимум три с половиной — четыре тысячи автобусов.

Которые «сожрут»… Сколько же они будут сжигать тонн горючки в сутки? Это к тому, чтобы решить, сколько понадобится бензозаправщиков, которые будут подтаскивать бензин и соляру из России. С учетом перегруза и горного профиля дорог?

И сколько нужно будет масла?

Запасной резины?

Запчастей? И грузовиков, которые повезут эти запчасти и резину?

И передвижных ремонтных мастерских для обслуживания автобусов, бензозаправщиков и грузовиков? И тягачей, для того чтобы доставить их в мастерские?

Машин, бэтээров, танков и «вертушек» для сопровождения колонн, охраны пассажиров и дорог? Горючки для бэтээров, танков и «вертушек»… Впрочем, они пойдут по другой статье, они — забота армии.

А вот организовать и развести транспортные потоки — нет. Это стратегическая задача, которая рождает целый куст новых вопросов.

Какой среднестатистический пробег будет приходиться на одну транспортную единицу?

И какова пропускная способность чеченских дорог?

Грузоподъемность мостов?

Глубина бродов и переправ?

Крутизна подъемов и спусков?

Смогут ли разъехаться на узкой горной дороге гражданский «Икарус» и бээмпэшка? И где могут встретиться такие узкие места?

И сколько и какой строительной техники нужно для расширения дорог или хотя бы оборудования площадок, для расхождения встречных транспортных потоков?

Сколько автобусов смогут единовременно вместить грузовые площадки железнодорожных пакгаузов и привокзальные площади? Как разойтись идущему под разгрузку и порожнему транспорту? Кто будет направлять и регулировать на дорогах возросшее движение? ГАИ, ВАИ? Сколько им понадобится машин и горючки? Как вообще все это будет происходить?..

А как у всех…

…Суматоха… Отчаянный лай рвущихся с цепей псов, рык разворачивающихся в тесноте улиц тяжелых армейских грузовиков и бэтээров, хруст сминаемых колесами и гусеницами заборов, густой, сизый, ползущий по дворам дым дизельных выхлопов. Крики команд и крики женщин.

— Первый взвод, слуша-ай мою команду!.. На-лево, бего-ом марш!..

Дробный топот сотен топчущих чужую землю ног. И тут же удары подкованных башмаков в калитки и ворота.

Выстрел!

Еще один!.. Отчаянный визг подстреленной собаки.

— Выходите! Живее, ну, живее!..

Растерянные женщины и дети перед горами сваленных на земле пожитков. Устало-монотонные голоса командиров, в тысячный раз разъясняющих права и обязанности переселенцев.

— Вы можете взять с собой документы, деньги, личные вещи и по три места багажа на каждого члена семьи…

А куда девать все остальное, что годами наживалось?!

Надрываясь, женщины тащат из домов перины и подушки, пытаясь вынести все. Испуганные, ничего не понимающие дети жмут к груди любимые игрушки.

— Оставьте, это нельзя! И это…

Солдаты расшвыривают горы барахла, собирая неумещающийся в автобусы негабаритный груз в огромные, которые потом сами же растащат, кучи. Женщины из последних сил цепляются за свои подушки и кастрюли.

— Три места! Вам же было сказано — не больше трех мест! — орут, рвут у них из рук скарб солдаты.

Внезапно где-то на окраине вспыхивает короткая, но жесткая перестрелка. Дробно стучат автоматные и пулеметные очереди, ухает одинокая граната. Все — тишина! Несколько человек пытались прорваться через внешнее оцепление в лес, но их расстреляли окопавшиеся по периметру деревни автоматчики. Кроме оцепления, по округе шныряют вооруженные до зубов дозоры, а небо барражируют «вертушки».

На дороге, куда сгоняют жителей, замерли автобусы — разноцветные, пропылившиеся «Икарусы» и «пазики» с бумажками с написанными от руки номерами на лобовых стеклах. Целая пропадающая за поворотом колонна. Солдаты режут на ломти, сортируют и направляют толпу.

— Вы — стоять!.. Вы — пошли вперед…

Толпа сочится по узкому коридору выстроившихся в две шеренги солдат, ощетинившихся упертыми в людей автоматами. Все взвинчены и готовы стрелять.

Воющих, плачущих, всхлипывающих, тянущих за собой испуганных детей женщин впихивают в автобусы. Вслед им швыряют узлы и баулы. Заплаканные лица липнут к стеклам, чтобы еще раз, может быть последний, взглянуть на свой дом.

Пошла зачистка… Деревню обыскивают, рассыпавшись отделениями по улицам, методично обыскивая дом за домом, вышибая двери, заглядывая в каждый угол, протыкая сено длинными железными штырями.

Кого-то обязательно находят и, избивая прикладами, гонят к автобусам. Кого-то, кто уже не может идти сам, волокут за руки.

Всё?.. Все погружены?