Шпион на миллиард долларов

28 апреля, прежде чем отправиться на работу, Толкачев достал ручку с L-таблеткой и положил ее в карман, чтобы при необходимости быстро вытащить. Он подумал, что наиболее вероятным местом его ареста будет кабинет Кирпичева. Его вызовут туда, и когда он откроет дверь, сотрудники КГБ заломят ему руки за спину, так что достать ручку он уже не сможет.

Поэтому в следующие несколько дней Толкачев на всякий случай вытаскивал из ручки хрупкую капсулу и клал ее под язык перед каждым походом в кабинет Кирпичева.

Но его так и не арестовали.

Толкачев не стал подавать ЦРУ сигнал о встрече, но написал длинный и подробный отчет обо всем, что случилось, чтобы передать его на следующей встрече осенью. Он писал, что если у КГБ уже есть его рукописные заметки по системе опознавания МиГ-29, то “никакие меры мне уже не помогут”. Но он добавлял: “Поскольку я успешно и вовремя избавился от моих материалов, КГБ не сможет найти документальных подтверждений моей связи с вами”. Если КГБ начнет масштабное расследование источника утечки, то ни дома, ни на даче у него не будет найдено ничего компрометирующего.

Когда прошло сколько-то времени и ареста так и не последовало, Толкачев заключил, что расследование КГБ не было направлено конкретно против него. Его паника улеглась. Но на всякий случай он решил впредь всегда носить в кармане ампулу с ядом, если будет отправляться на встречу с оперативником ЦРУ или выносить с работы секретные документы.

Толкачев был гордостью московской резидентуры, если говорить о работе с агентами. Но у московских оперативников был еще один совершенно секретный источник, иного рода. Это было не живое существо, а электронное устройство, ставшее зримым свидетельством того, как далеко продвинулась работа ЦРУ по сбору информации в Москве после пребывания в параличе в 1960-е годы.

Операция получила кодовое название CKELBOW, “Коленчатая труба”, и ее можно назвать одной из самых блестящих и дерзких за все время холодной войны. Она заключалась в подземном прослушивании секретной линии связи между ядерной лабораторией в Троицке и министерством обороны в Москве. ЦРУ и Агентство национальной безопасности проникли в один из технических люков вдоль линии связи и поместили там подслушивающее устройство. Все московские оперативники тренировались на макете люка, еще будучи в Соединенных Штатах; Дэвид Ролф во время такой тренировки сломал на руке большой палец. В августе 1979 года, когда операция началась, первым в люк спустился Джеймс Олсон. Он осмотрелся и сделал фотографии. Позднее туда спустился технический специалист, чтобы проверить, к какому именно освинцованному кабелю нужно подключить датчик съема информации. После этого другой технический сотрудник произвел собственно установку датчика. ЦРУ ловко замаскировало его, чтобы ремонтные рабочие, обслуживающие кабель, ничего не заметили. Датчик отсылал данные с кабеля на записывающее устройство, ящик с которым сотрудники ЦРУ закопали между двумя деревьями в четырех метрах от люка. Периодически резидентура отправляла оперативника заменить записывающее устройство и забрать данные. Перед этим заданием необходимы были все те же предосторожности, что и перед встречей с агентом. У записывающего устройства был свой блок питания, а его память была рассчитана на огромные объемы информации. Чтобы отвадить любопытных, ЦРУ поместило на ящик предупреждение на русском: “Убьет! Высокое напряжение!”. Кроме того, у устройства имелась защита от вмешательства. Оно беззвучно подавало сигнал тревоги сотруднику ЦРУ, если кто-то пытался его вскрыть. Операция обошлась Соединенным Штатам примерно в 20 миллионов долларов{298}.

При всей технической изощренности операция “Коленчатая труба” все же требовала человеческого участия. В приятный субботний день в июне 1983 года Бобу Моррису поручили осторожно извлечь контейнер из земли и привезти его в резидентуру. Для них с женой задание началось с того, что они отнесли в автомобиль ящик содовой для пикника на лоне природы. В ящике был спрятан рюкзак, а в рюкзаке — сменный датчик, складная лопата и репеллент от грызунов. После длинной процедуры избавления от слежки они пересели на автобус, потом на троллейбус, а затем двинулись пешком. Моррис нес на спине тяжелый рюкзак, оба были одеты по-походному, как одеваются москвичи, выбравшиеся на свежий воздух. Они шли несколько часов, пока не добрались до двух рядов деревьев — лесозащитной полосы, за которой открывалось широкое поле. Сгущались сумерки. Пока жена, тоже работавшая по контракту с ЦРУ, караулила, Моррис искал место — зазор между деревьями, где было спрятано записывающее устройство. Он никогда не был здесь прежде, но внимательно изучил спутниковые снимки. Место он нашел быстро и начал копать. Жена стояла в дозоре. Моррис вытащил старое записывающее устройство и начал устанавливать новое, когда вдруг увидел, что его жена задрожала, едва не вскрикнув.