Шпион по найму

Профессиональный уровень преследователей не казался мне выше, чем у людей Чико Тургенева. Кроме того, они не должны были сторожиться меня в такой же степени, как Чико и его банда. Если Тургенев понимал разницу между численным и качественным превосходством при молниеносно протекающей вооруженной разборке, то эти, видимо, были излишне уверены в перевесе собственных сил без оглядки на качество. А потому вряд ли испытывали, примеряясь ко мне, такое же, как и я, остервенение, совершенно необходимое перед боем, для исхода которого ничья не планируется.

Этот противник слабее Чико и его оравы.

В сущности, Чико совершил недопустимую для высокого профессионала ошибку. Переуступил эту часть операции. От высокомерия не пожелал перерабатывать — предоплата-то, определенно, им получена. Зачем рисковать по пустякам?

Я присматривался к манере водителей джипа и пикапа. Они не осторожничали. Если я прибавлял и начинал нагонять «Судзуки», он уходил, сохраняя разрыв. Проще бы было вывернуть где-нибудь с проселка на встречную полосу грузовик, под который я и влетел бы. Но им нужен свежий труп. С пулей, полученной секунду спустя после смерти Бахметьева. Поэтому мне до расстрела предстоит плен. Не сдавать же мертвеца в морг в ожидании, когда завалят генерала!

Мелькнул хутор с уютно подсвеченными шторами на окнах. Я подумал, что завтра утром в Синди нужно будет попросить у Йоозеппа Лагны комок мясного или рыбного фарша для Мурки. Интересно, на который день котята открывают глаза? Не забыть бы ещё молока или сметанки…

Они приступали.

Участок Пярнуского шоссе между Таллинном и городком Марьямаа тянется большей частью через смешанный хвойный и лиственный лес, в глубь которого каждые три-пять километров отходят проселки. Съезжают на них по мостикам, проложенным над кюветом. Я рассчитывал дотянуть до такого проселка…

Пикап «Судзуки» сбросил скорость и завилял, блокируя возможность обгона. Джип «Чероки» надавливал сзади. Я включил дальний свет фар, чтобы слепить водителя «Судзуки» и стрелков, если они изготавливались в кузове. Одновременно сигналил, притворяясь, что не понимаю их действий, требую прекратить дурацкие шутки на гололеде и дать возможность обгона. Это заставляло «Судзуки» не слишком резко меня притормаживать.

Джип «Чероки» в свою очередь включил дальний свет — слепить меня в зеркале заднего вида. Это была ошибка. Ослеп ещё сильнее водитель «Судзуки», поскольку высоко поставленные фары джипа перебрасывали свои лучи через мой низкий «Форд» прямо в него. Видимо, он огрызнулся по рации, и джип «Чероки» перевел фары на ближний свет.

Я приметил подходящий съезд на проселок. Приоткрыл дверь, освободив её от защелки. Пригнулся, втянув голову в плечи до уровня руля.

Клуб дымовой завесы, почти сливавшейся с сумерками, поднялся за «Фордом» с задержкой, заставив понервничать. Дым пошел только через три секунды после того, как я вытянул тросик управления сливом касторового масла в глушитель.

Слава богу, сработало!

Автоматная очередь с опозданием резанула сзади. Не знаю, помог ли алюминиевый лист. Заднее стекло «Форда», треснув от пробоин, затянулось «изморозью».

Я вдавил педаль ножного тормоза и вытянул до упора ручной, одновременно выкручивая руль так, чтобы автомобиль развернуло поперек шоссе. Я вывалился в дверь, перекатился несколько раз вперед, потом, погасив инерцию, назад, поднялся и побежал навстречу фарам джипа «Чероки». Они расплывались в дымовой завесе, словно желтые кляксы.

Я присел на четвереньки возле кювета.

Сверкая фарами и противотуманными лампами, обдавая выбросами грязи из-под широких скатов, тяжелая машина пронеслась мимо. Визжащий удар, скрежет резины и железа. Влетев в дымовую завесу, водитель «Чероки» протаранил, опрокинул и потащил перед собой мой бедненький «Форд».

Какое-то время у них уйдет на розыски моего тела среди искореженного металла.

Кювет оказался широким, и я не допрыгнул до противоположной кромки. Провалился по пояс в стылую грязную жижу. Полы пальто задрались. Через пару шагов я почти нырнул с головой. Ледяное месиво обручем сжало горло. Защемило сердце. А подошвы ботинок скользили по обледенелому обрыву. На одних руках, обламывая ногти на пальцах, я вытянул себя к лесу.

Ветер дул в мою сторону, и завеса, хотя и поредевшая, ещё прикрывала мои маневры. Удивительно, но крики людей, метавшихся на шоссе, перемещались в сторону, противоположную той, куда сносило дым и где следовало бы меня искать.

Срезав край леса, в основном это оказался орешник, я выбрался на проселок и побежал по густой липкой каше из суглинка и остатков снега. Господи, подумал я, хотя бы теперь-то заметили! Я хотел вытянуть их за собой. Всех.

Я достал из кармана и сжал обогреватель для пальцев. Ладони саднило отбил, вываливаясь из машины, или ободрал о кромку кювета.

Я сбросил пальто и шляпу, кинув их комом так, чтобы издалека и в сумерках они какое-то время сходили за свалившегося человека, обессилевшего или раненого.