Шпион поневоле

Глаза его были холодны, как арктическое небо, и я уже почти готов был к тому, что зрачки его будут иметь форму полумесяца, как это бывает во всякого рода фильмах ужасов. Безгубый рот напоминал щель в сигаретном автомате. Он выглядел стройным, подтянутым, как в те времена, когда маршировал на парадах в Спортпаласте, и молодым. Да, несмотря на то, что от него положительно смердело смертью, выглядел он молодым. Выглядел так, словно только что сошел с какого-то фантастического конвейера, причем на него был наведен такой лоск, что ни пятнышка не найти.

Но кое-где его небесный покровитель проглядел. Одна сторона лица была смята, изборождена и затем снова разглажена в сложной пластической операции. След ожога начинался сразу же от линии волос, спускался по щеке, шел через горло и уходил под высокий армейский воротник. Ранение такого сорта, что заставляет отвернуться, постучать по дереву и поблагодарить судьбу за то, что вы ещё здоровы и не задеты ни войной, ни бедой. Вид этого ожога вызывал отвращение. Ледяной взгляд его черных глаз, казалось, проникал прямо в душу, и я знал, что он понимает, о чем я думаю. Слишком много других людей до этого реагировали точно также.

Стоя по команде «вольно», в своей могильно — черной форме с лицом, словно принадлежащим мертвой голове, он напоминал какого-то призрачного клоуна. Скрещенные веточки эдельвейса на воротнике вызывали отвращение и ужас. Он должен быть безумцем, чтобы носить эту форму, и в то же время сохранять холодный здравый ум, который уничтожил шесть миллионов евреев и один Бог знает сколько русских. Детман во всем этом успел принять участие. Я буквально ощущал взмахи черных крыльев судьбы над его головой и костлявые лапы ангела смерти у него на плече.

Он поднял руку к фуражке в медленном приветствии. Рука была скрючена и изуродована, на ней остались лишь большой и указательный палец, образовавшие клешню. Наверное, когда-то Детман попал под огнемет. Нельзя было сказать, что он не пострадал за своего фюрера.

— «Интернейшнл Чартер»? — Голос его был холоден, как лед.

Я поднял дрожащую руку к поношенной старой фуражке компании «Интернейшнл Чартер». Промасленный сувенир, обнаруженный мною в разваливающейся Дакоте, на которой я летал, в который я немедленно влюбился. Конечно, когда мы летали на регулярных рейсах, то носили подобающую форму.

— Герр Детман? — прокаркал я.

Уголки его рта изогнулись. Это могло означать что угодно, но думаю, что он считал это улыбкой. Осторожно, — подумал я, — не забывай, что ты имеешь дело с высоко интеллигентным маньяком.

— Вы прибыли вовремя, — констатировал он.

Я кивнул в знак согласия и с трудом удержался, чтобы не щелкнуть каблуками.

— Горючее? — спросил я и он кивнул. — Купили в надежном месте?

Он снова кивнул — кладбищенское чучело, на которое мне следовало произвести впечатление своим профессионализмом. Мне нужно было, чтобы он верил мне так, как фон Рихтгофену.

— Хорошо. Тогда мне нет необходимости тратить время на проверку его качества. Ваши люди помогут мне при дозаправке?

— Ja[9].

Он быстро коротко пролаял что-то по-немецки и невидимый водитель грузовика развернул его так, что задний борт оказался у края крыла. Горючее было в сорокагаллонных бочках и для ускорения операции у них даже оказался двухтактный насос. Я открыл баки и показал, куда заливать топливо.

Оба телохранителя Детмана были крупными белокурыми детинами примерно по шесть футов и три дюйма, с широкими плечами и большими руками. Они тоже были в форме СС, но я чувствовал, что это делается скорее по его приказу, а не из желания вспомнить старые добрые времена, когда они так много убивали. Именно такой дух, тонкий, но очевидный, распространялся вокруг них, дух профессиональных убийц. Мне пришлось потратить немало сил, чтобы не перепугаться насмерть, потому что именно это входило в намерения Детмана. Выключив фары, они принялись дозаправлять самолет в лунном свете с помощью маленького двухтактного насоса, который трещал, как сумасшедшая газонокосилка. Я стоял у крыла, наблюдая за ними, и один повернулся ко мне.

— Нет ли чего-нибудь выпить? Мы умираем от жажды.

— В самолете есть баночное пиво.

Явное наслаждения промелькнуло по его лицу — похоже, что они провели в пустыне больше времени, чем предполагали. Я подошел к Детману, который наблюдал за работой своих людей со спокойствием Будды. Если он и умирал от жажды, то был достаточно осторожен, чтобы не показывать этого.

— Ваши люди говорят, что умирают от жажды. Я бы предпочел не давать им пива до тех пор, пока они не закончат.

Он быстро облизал свои тонкие губы, но и только.

— Конечно.

— А вы хотите пива, герр Детман?

Его глаза слегка затуманились, даже мысль про обычное пиво была способна в этот момент свести их с ума.

— Я выпью вместе с моими людьми.