Шпион в Юрском периоде

— Точно, — подтвердил я. — Ты скоро сам себя перестанешь узнавать. На тебя, Кирк, правда нападал птеродактиль?

Кажется, я попал в точку. Даже Нестор ухмыльнулся, а человечек в голубой рубашке оторвался от газеты.

— Ты чего, Эл? У тебя дерьмовое настроение? — Первый же глоток опьянил Отиса, он, наверное, был пропитан спиртом. Тем не менее сунул мне под нос кривые искалеченные пальцы. — Вот. Я же показывал тебе руку.

— Подумаешь…

Зелье Нестора и на меня подействовало.

Мне самому стало интересно, что я еще выкину, руководствуясь проснувшейся интуицией.

— Факты важны, Кирк. Поверю чему угодно, если это будет подтверждено фактами. Понимаешь? Я знал женщину, Кирк, родившую за два года троих детей, одного за другим. Этому трудно поверить, но я видел ее, и детей, и акушеров. Это был факт, Кирк! Понимаешь?

Отис оторопело уставился на меня:

— А где они все сейчас?

Я моргнул умиротворенно:

— Какая разница? У меня был приятель, он всегда ходил с палкой. Он хромал на левую ногу, а на правой у него не было полступни. Но он никогда, Кирк, не утверждал, что ее отъел птеродактиль.

Отис побагровел.

— Что у тебя с голосом?

— А что у меня с голосом? — удивился я.

— У тебя голос сильно изменился, Эл.

— Пьете много, — зло вмешался Джек.

Духота…

Осквернители могил…

Бармен с голой головой, похожей на гигантский грецкий орех…

Нелепый человечек в расстегнутой голубой рубашке… Лопочущие китайцы… Отис, подтверждающий полную чепуху искалеченными пальцами… Черт побери! Черное зловещее жирное солнце глоубстера слишком широко распростерло над островом извилистые тонкие щупальца…..

— Вот что, Кирк, — пьяно сказал я. — Факты это факты. Со мной не спорь. — Я запутался в несложной фразе, но даже китайцы и человечек в голубой рубашке смотрели издали на меня, и я выпутался: — Могу дать совет. По–моему, Кирк, ты нуждаешься в добром совете.

Меня понесло.

Фирменный напиток Нестора и наглые мутные глаза криптозоолога вдохновили меня. Заниматься тварями, которых нельзя посадить в клетку, это все равно что поденке изучать вечность, заявил я побагровевшему Отису. Не трогай вечности, Кирк, заявил я. Особенно в пьяном виде. Мы все поденки. А твой глоубстер — дерьмо. Просто большая куча дерьма, ничего больше. И вообще, Кирк, несерьезное это занятие — совать пальцы в пасть птеродактилю. Совсем плохое занятие. И этот остров — куча дерьма. А вот моя пневмония, скажем, она от Бога. Я ее схлопотал, чтобы не болтаться среди дураков. Понял? И вообще, пьяно прищурился я, завтра нос у меня будет совсем другой. И волосы начнут виться. Видишь, Кирк, у меня прямые волосы, а завтра они начнут виться. И это будет настоящий факт, Кирк, не то что падаль, выброшенная океаном. Дохлая медуза, видал я таких. Если медуза тянет сразу на пару тонн, все равно она — медуза. Ни костей у нее, ничего другого. Зачем заразе кости? Бывают волосатые медузы, Кирк?

— Только в бреду, — огрызнулся Отис.

— Человечек в голубой рубашке внимательно прислушивался к нам. Прислушивались к нам и китайцы, и Нестор. Я чувствовал себя, как в аквариуме. Они все смотрели на нас сквозь сумеречный прохладный воздух, как сквозь толстое стекло.

— Что бы ты там ни сочинял в своих “Памятках”, Кирк, даже волосатая медуза все равно — медуза. — Я взглянул прямо в выпученные от бешенства глаза Отиса. — Может, это даже не медуза, а скажем… Ну да… Может, это гигантская амеба?

— У тебя воображение, как у амебы, — взорвался наконец Отис. Кажется, он начал узнавать меня. — Джек, зачем ты его притащил? Пусть бы лежал в постели. За два месяца он отлежал остатки ума. Внешне он выглядит умнее Нестора, а несет полную чепуху. Амеба… — повторил он с отвращением. Нелепость моего предположения была для него столь явной, что он даже успокоился малость. — О глоубстере, Эл, я знаю больше, чем кто бы то…

— Это ты так думаешь!

Но Отис перебил меня. Он теперь обращался к Джеку:

— До Сократа, Джек, люди были чем-то вроде полукозлов, но Сократ их раскрепостил, они стали полными козлами. Но ты взгляни на этого парня. Кто там говорил, что процесс эволюции прогрессивен?

Редкостное развлечение. Все ждали, что я отвечу.

Я вытянул из кармана помятую бумажку, прихваченную в Бастли.