Шпион в Юрском периоде

Коля Ежов (который не Абакумов) отследил однажды женщину, с завидным упорством преследовавшую свою соперницу. Бывшую при этом. Едва утром клиентка сыскного бюро С. выходила из дому, тут же появлялся синий “жигуленок” некоей М. Если С. вскакивала в трамвай или в автобус, М. это не смущало, она так и следовала за трамваем до самого места работы С.

Каждый день, каждое утро.

И все лишь потому, что год назад С. увела у М. мужа.

Коля Ежов хорошо поработал. С, по его сведениям, оказалась скромницей, грубого слова не произнесет, а М., наоборот, — типичная хамка. Богатая волевая хамка, умеющая себя держать. Зачем ей преследовать скромницу, пусть и уведшую у нее мужа? Все у М. было при себе — и пронзительно–голубые глаза, и светлые волосы, и холеные руки на руле. Ну, муж ушел к другой, так это сплошь и рядом бывает, никто за это не преследует соперниц день ото дня. И не похоже, чтобы М. жаба душила. Зависть то есть. Хамка — ну да, это есть, но зависть… Она с подружками встретится, разговор всегда прост: все мужики — пьянь, грызуны, бестолочь. Один приходит с цветами, другой с бабоукладчиком (так М. называла сладкие ликеры), а разницы никакой. Только наладишь мужика в постель, а он, грызун, глядь, ужалился… Понятно, такая грымза, пусть и привлекательная, особых симпатий не внушает, но Коля Ежов разобрался с М. справедливо. Оказалось, что никакого криминала нет. И преследований нет. Просто М. поменяла квартиру, место ее работы находилось рядом с местом работы бывшей соперницы.

Людям обычно только кажется, что их преследуют.

На самом деле даже действительные соперники преследуют не тебя, а свои цели.

Всем известно, что монополии — это плохо, любую продукцию должны производить несколько предприятий А предусматривают ли у нас те же антимонопольные меры наличие сразу нескольких президентов, чтобы из кучи дурацких указов каждый гражданин мог без труда выбрать для себя наименее дурацкий?

Шурик читал уже по инерции.

Только привычка работать тщательно не позволяла ему пропускать массу стандартных объявлений. “Продам дом с хозяйственными пристройками…”, “Именная бизнес–программа осуществит вашу мечту…”, “Немец тридцати шести лет примет подругу…”, “Продам щенков, куплю корову…”, “Опытный юрист поможет неопытной фирме…”

Шурик уже не верил, что из всей этой мешанины, называемой газетой “Шанс”, можно выловить информацию, относящуюся к бывшему бульдозеристу Ивану Лигуше, надежно упрятавшему в Городе что‑то такое, из‑за чего ровно пятнадцатого его могут убить.

Бред какой‑то.

Время от времени сквозь разметывающуюся рыжую гриву соседки Шурик всматривался в знакомые места. Село под холмом, речушка… Длинное село, дугой уходит за холм… Домики веселые…

“Пятнадцатого меня убьют…”

В свое время, из чистого любопытства, Шурик прошел краткий курс графологии. Понятно, поверхностный, но все же. Судя по завитушкам крупных букв, бывший бульдозерист не был лишен самоуверенности. Он, наверное, много чепухи несет, решил Шурик. Дырявая память, да еще самоуверенность. Но этот быстрый нажим в гласных… Этот легкий быстрый нажим… Лигуша как бы отгораживался от окружающего мира…

Объявляю о создании добровольного Союза слесарей Всем, кто вступит в Союз сразу и добровольно, полагаются льготы

А тем, кто вступит в Союз под давлением обстоятельств? Таким полагаются льготы? — невольно заинтересовался Шурик. Или они становятся как бы нижним спецконтингентом, чем‑то вроде серого резерва, принципиально лишенного льгот за одно то, что вступили в Союз не сразу и добровольно, а под давлением пусть объективных, но все же внешних, а значит, не самых главных обстоятельств?

Впервые! Только у нас! Дешевая распродажа! Египетские пирамиды, Эйфелева башня, Лувр, Вестминстер, московский Кремль, Суэцкий, Волго–Донской, Панамский и все марсианские каналы, плюс пять самых крупных солнечных пятен и ближние спутники Юпитера!

Неплохой масштаб.

Рыжая соседка, странно пригнувшись, вдруг снизу вверх быстро глянула на Шурика. Зеленые глаза блеснули. Голосом, низким и сильным, неприятным, как ее взгляд, она прошипела:

— Масоны.

Шурик не понял:

— Что?