Шпион в Юрском периоде

Научный коллектив разработал программу “Дуромер”, составленную из многочисленных психоаналитических тестов. “Дуромер” позволяет с высокой степенью точности оценивать как физическое, так и интеллектуальное состояние любого живого организма.

Шурик раздраженно сунул газетные вырезки в карман.

Если выбросить из головы загадочную шкатулку, оставались вполне реальные Костя–Пуза, Анечка Кошкина и главный клиент — бывший бульдозерист Иван Лигуша. Вот такой треугольник.

“Пятнадцатого меня убьют”.

“Ладно, не дам я тебя убить, — сплюнул Шурик. — Мне шестнадцатого в отпуск, не дам я тебя убить”. Это Шурик повторил и Роальду, разбудившему его телефонным звонком в третьем часу ночи.

“С ума сошел!” — возмутился Шурик.

“В соседнем подъезде обчистили фирму “Тринити”, вывезли мебель и компьютеры”.

Шурик невольно заинтересовался:

“Вчера?”

“Ага”, — коротко подтвердил Роальд.

“Ты что, меня подозреваешь?”

“Ты пришел как раз в это время”.

“А ведь видел я рыло, похожее на Данильцына, — хмыкнул Шурик. — Помнишь такого? Опытный мебельщик. Проверь, в городе ли он?”

“Ты и грузовик видел?”

Шурик, не без тайного торжества, назвал запомнившийся ему номер. Правда, не стоит радоваться. Трудно ли заменить номер?

“Проверим”.

“Слышишь, Роальд, — уловил подходящий момент Шурик. — У меня с деньгами туго. Я тут психа одного брал и потерял бумажник”.

“А не связывайся с психами”, — грубо ответил Роальд.

Вот такой ночной разговор. Шурик с тоской прислушался к рыданиям, вновь плывущим над сонным Т.:

— Барон! Барон!

Вот ведь и “Дуромер” наконец изобрели. Мне бы такую штуку. Я бы каждого прогнал через “Дуромер”. И Анечку, и Лигушу, и Врача. Любая тайна, вздохнул Шурик, чревата злом. Скрытым, неясным.

Питейно–закусочное заведение приглашает на торжественное открытие всех активных питейцев и всех активных закусочников.

“Я не хочу сходить с ума”.

“Я не хочу сходить с ума, я не хочу сходить с ума, я не хочу сходить с ума”, — трижды повторил про себя Шурик.

Он пересек пустую площадь и остановился перед затененной березами зеркальной витриной магазина “Русская рыба”. Собственно, витриной служил огромный аквариум, сваренный, наверное, из бронестекла. Возможно, ночью он подсвечивался, но днем в аквариуме царил таинственный полумрак. Серебряно суетясь, рвались со дна светлые рои мельчайших воздушных пузырьков. Медленно, как в мультфильме, колебались зеленоватые космы водорослей. Что там прячется? Морской водоглаз, о котором упоминал Леня Врач? Или дело в шляпе, которое можно купить на базаре? И вообще, что такое ме–фи–ти–че–ский мясник?

Остро чувствуя свое интеллектуальное несовершенство, Шурик внимательно рассматривал цветные таблицы, которыми был украшен верх аквариума.

Вепревые рыбы.

Так и было написано.

А рядом было написано — нандовые.

Шурик внимательно всмотрелся в облачко рыбешек, суетливо вспухшее над колеблющимися водорослями. Какая нандовая, какая вепревая? Все были в одинаково пестрой боевой раскраске, какой давно уже не пользуются даже шлюхи Гонконга. А мордастый губана, презрительно зависший над вспухающим рыбьим облачком, напомнил ему Лигушу.

— Чучело!

— Это ты мне?

Шурик обернулся.

В двух шагах от витрины, четко отразясь в ней, появилась Анечка Кошкина.

— Это ты мне?

Он отрицательно помотал головой.

Ничуть Кошкина не походила на женщину, вертлявую, как шестикрылый воробей. Маленькая, рыжая, злая, она пылала в облаке густого загара, а зеленый взгляд проникал в самую душу.

— Мы же рядом в автобусе ехали, да? Я случайно попала на твой телефон или ты это подстроил? Ты мент, что ли?

— Считай как хочешь. Называть меня можно Шуриком.

— Шурик, значит, — скептически поджала губы Кошкина, сразу становясь похожей на одну из нандовых рыб. — Учти, времени у меня немного.

— Странные в Т. обычаи, — пожаловался Шурик. — Не успеешь с человеком познакомиться, как он заговаривает о времени.

И указал на лавочку под витриной:

— Присядем.

— А стоя?

— Я, Анечка, тебе не клиент.

— А что тебя интересует? — Кошкина не обиделась.

— Костя–Пуза.

— А–а-а… — разочарованно протянула Анечка. — Я еще в автобусе подумала, что ты мент. У тебя рожа такая. — Она, конечно, преувеличивала. — И о Соловье ты зря заговорил. Я следователю все подробно рассказала. Такая форма есть — лист допроса. Пойди к следователю и почитай.

— Я неграмотный.

— Неужели такие есть? — поразилась Анечка.

— Садись и выкладывай, — сухо кивнул Шурик. — Этот Соловей в Т. Ему человека убить — пара плюнуть. Захочет, и до тебя доберется.

— Нужна я ему…

— А говорили…

— Ты больше слушай, тебе наговорят! Злость Анечки оказалась неподдельной.