Шпион в Юрском периоде

Александр Абрамов. Гибель шахмат. Повесть, М., 1926.

Лев Гумилевский. Страна гипербореев. Рассказ, М. — Л., 1925.

Владимир Орловский (Грушвицкий). Бунт атомов. Роман, Л., 1928.

Владимир Эфф. По ту сторону. Роман, М., 1928.

Абрам Палей. Гольфштрем. Повесть, М., 1928.

Сергей Беляев. Радио–мозг. Роман, М. — Л., 1928.

Андрей Зарин. Приключение. Рассказ, Л., 1929.

Александр Беляев. Властелин мира. Роман, Л., 1929.

Бруно Ясенский. Я жгу Париж. Роман, М., 1929.

Наталья Бромлей. Потомок Гаргантюа. Повесть, М., 1930.

Михаил Булгаков. Собачье сердце. Повесть (любое издание).

Евгений Замятин. Мы. Роман (любое издание).

Андрей Платонов. Эфирный тракт. Повесть (любое издание).

Валерий Язвицкий. Аппарат Джона Инглиса. Рассказ, М., 1930.

Григорий Адамов. Тайна двух океанов. Роман, М. — Л., 1939.

Николай Шпанов. Первый удар. Повесть, М., 1939.

I

Это не все. Список можно продолжить.

Не думаю, что всем лучшим в себе я обязан книге.

Правда, всему худшему в себе я обязан тоже не ей. В конце концов пришел я с годами к выводу: в книжке, в самой дерьмовой, как бы она ни выглядела, какую бы чушь ни нес ее автор, почти всегда можно отыскать нечто самоценное, никак от воли автора не зависящее — игра случая, как говорят моряки, воля Бога. Скажем, читая романы В. Немцова, а мне в свое время пришлось их много читать (такова была структура текущего момента), невозможно было не задуматься над действиями любимых героев В. Немцова — молодых инженеров Багрецова и Бабкина: ну почему в самом деле, почему они столь ленивы и нелюбопытны? Не по причине же, вычисленной Александром Сергеевичем…

Не так уж много мне было лет, когда я листал тучные, как сказочная колхозная жизнь, романы В. Немцова, но в памяти осталось… Любая книжка… Самая дерьмовая… Воля Бога…

Впрочем, сегодня В. Немцова мудрено перечитать.

Не видно его книг, а когда‑то их было — монбланы. Наверное, они сохранились в библиотеках, но ведь не пойдешь туда ради Немцова, это все равно что пойти в библиотеку за “Секретными материалами”. А на развале — С. Кинг, Р. Муркок, Г. Гаррисон, Г. Борн и более поздние, еще более вдохновенные, деятели киберпанка. Обойди лотки, книг В. Немцова не видно, а вот в детстве моем они, эти мощные, весьма просторно изданные тома валялись на прилавке каждого КОГИЗа, заполняли витрины каждого газетного киоска, и цена их при этом оставалась вполне умеренной. Страниц семьсот–восемьсот шли рублей за двадцать. То есть примерно двадцать еще сталинских рублей и за “Счастливую звезду”, и за “Последний полустанок”, и за “Семь цветов радуги”, и за “Избранное”, и за “Научно–фантастические повести”.

Названия последних двух мне и сейчас по душе.

Без вычурности, без претензий, без бросающейся в глаза изощренности. Не так, как у этих там Герберта Уэллса, Станислава Лема или братьев Стругацких! Сами сравните. С одной стороны, скромное — “Избранное”, с другой — вычурное “Рассказы о пространстве и времени”. С одной стороны, негромкое и жизнеутверждающее — “Научно–фантастические повести”, с другой — “За миллиард лет до конца света”, а то еще лучше — “О том, как Трурль женотрон применил, желая королевича Пантарктика от томления любовного избавить, и как потом к детомету прибегнуть пришлось”.

Сразу видно, кто думает о читателе, а кому на читателя наплевать.

“В это лето ни один межпланетный корабль не покидал Землю. По железным дорогам страны ходили обыкновенные поезда без атомных котлов. Арктика оставалась холодной. Человек еще не научился управлять погодой, добывать хлеб из воздуха и жить до трехсот лет. Марсиане не прилетали. Запись экскурсантов на Луну не объявлялась”.

И так далее.

Все правильно, все полностью отвечало структуре текущего момента.