Шпион в Юрском периоде

Он оказался человеком слова: отпустил пассажиров, не дал замерзнуть стюардессам, оставляя самолет, отключил часовой механизм бомбы. Конечно, он отнял у государства 200 000 долларов, точнее 199 960 (кассир, волнуясь, просчитался на сорок Долларов), но так получилось, что он ими все равно не воспользовался.

Двести солдат в течение месяца прочесывали вероятное место приземления Шеббса, но деньги и Шеббс бесследно пропали. Что же касается его знаний, мы с Беррименом наткнулись на важную деталь: отсиживая свое в Ливенуорте, Герберт Шеббс сдружился с бывшим пилотом, получившим двести тридцать лет за убийство с отягчающими обстоятельствами. Видимо, он и просветил Шеббса насчет скорости, закрылков и кормового трапа, который у “Боинга-727” можно выпустить в воздухе.

Это я и вспомнил, разглядывая человека, сидевшего напротив меня.

Следы, Эл.

Что бы ни происходило, не оставляй следов. Результаты приносят только чистые операции. Не ленись контролировать каждое движение, потому что поражение обессмысливает самую продуманную идею.

Альберт Великий (“Таинство Великого деяния”) в устном пересказе доктора Хэссопа.

Наконец меня отвязали.

— Встань! — приказал Пауль мамалыжнику из Теннесси.

— Если вы хотите проделать со мной то же, что с ним, — криво ухмыльнулся мамалыжник, кивнув на меня, — это не пройдет.

— Вот как? — Пауль оторопел. — Йооп, этот тип отказывается идти.

— Ну так помоги ему!

Все трое находившихся в вагоне малайцев подошли поближе и с интересом уставились на взбунтовавшегося мамалыжника. Фермеры, сидевшие рядом с ним, не отодвинулись, вообще они смотрели на несчастного с сочувствием — мне это понравилось.

Пауль спросил:

— Почему ты отказываешься?

— Я эпилептик, — ответил мамалыжник. Левая бровь его быстро дергалась.

— Вот как? — Пауль был полон темных подозрений. — Тогда иди ты. — Он ткнул пальцем в одного из мормонов, и тот, побледнев, поднялся.

— Чего вы от нас хотите? — спросил я Йоопа.

Ответил опять Пауль:

— Читай газеты.

— Где я их возьму?

— Нам принесут все, что нам потребуется! — Он явно заводил себя.

— Пауль! — крикнул кто‑то из малайцев из тамбура. — Солдаты нам не верят. Роджер приказывает привести еще одного заложника.

— Кого? — Пауль откровенно уставился на меня, но Йооп холодно приказал:

— Эпилептика.

— Иди!

Мамалыжник заплакал.

И я сказал себе: “Вот второй”.

Человек, который называл себя мамалыжником, ничуть меня не трогал. У него, конечно, хорошая ферма, хорошие поля. Его земли всегда окупают затраченный на них труд. Даже на малайцев мамалыжник смотрел как на потенциальных потребителей его кукурузы.

— Триммер, — беспомощно попросил он, оглянувшись. — Помолитесь за меня.

Триммер — коротышка из местных, тощий, длиннолицый, но с мощно выдающейся вперед нижней острой челюстью, глянул на мамалыжника маленькими старческими глазками и кивнул. Он сидел за фермерами, но я хорошо его видел. И он снова кивнул, когда мамалыжник беспомощно произнес:

— Ну я пошел.

Все молчали.

— Если солдаты начнут стрельбу, — хмуро предупредил нас Йооп, не желая слушать наше молчание, — падайте на пол.

А Пауль, раскуривая сигарету, сплюнул:

— Не успеете упасть, ваши проблемы.

Вновь в вагоне воцарилась тишина, но вдруг приоткрыл глаза бесцветный сосед, которого я принимал за Шеббса.

— Отвернувшиеся от духа, — произнес он негромко, — должны испытать всяческие несчастья, иначе как же им вернуться?

— Вы знаете, где находятся эти Молукки? — спросил я.

— Конечно.

— Тогда расскажите нам.

Кое‑что я уже сам вспомнил. Но мне хотелось услышать его голос. Острова, разбросанные в океане между Калимантаном и Новой Гвинеей. Хальмахера, Моротай, Миссол. Когда‑то впечатанные в память, они забылись, но сейчас одно за другим всплывали из забвения.

— Зачем вам это? — медленно спросил сосед.

— Как зачем? — удивился я. — Чтобы знать, откуда явились коричневые братцы.

— Зачем вам делаться их соучастником?

— Разве знание делает соучастником?

— Почти всегда.

Я пожал плечами. Если это действительно был Шеббс, он изменился. Он стал философом. Нечастое перерождение, особенно для хронических постояльцев таких мест, как тюрьма Ливенуорт.

В свое время мы с Беррименом хорошо поработали с неким Джекки, приятелем Шеббса по Ливенуорту, давно завязавшим и осевшим подальше от старых друзей в Каскадных горах. Ну, озеро Мервин, вулкан Худ, река Колумбия, красные леса — не худшее место в мире.

Это к Джекки постучался однажды Шеббс.

Они сразу узнали друг друга, хотя встреча была в общем случайной.