Шпион в костюме Евы

– Конечно, – ответила Ева, потершись щекой об его широкое плечо, – только попозже.

– Когда? – спросил Чен. В его голосе внезапно прорезался металл.

– Понимаешь, я очень скромная девушка, – уклончиво пробормотала Ева.

– Ты девственница? – спросил Ли Минь, крепко держа девушку за талию. Ева слегка наклонилась вперед и оперлась о плиту.

– Нет. То есть, да! – ответила девушка.

Чен засмеялся.

– Ты врешь, – сказал он.

У него были очень мускулистые руки. Он напоминал обезьяну, такой же ловкий, сильный и хитрый. И очень, очень удачливый.

На лбу у Евы выступила испарина.

– Я понимаю, ты хочешь узнать меня получше, прежде чем заняться со мной сексом? – спросил Чен.

– Да, – сказала Ева. Ее ответ прозвучал очень искренне.

Ли Минь отпустил девушку, пошел в угол и сел на табуретку.

– Я тебя понимаю, – сказал он после некоторой паузы и улыбнулся уголком рта, – спрашивай.

Лейтенант Ева Ершова, страстно влюбленная в полковника Рязанцева, с трудом перевела дух, поправила накладную косу и захлопала глазами с контактными линзами голубого цвета. У нее еще оставалась надежда на то, что Ли Минь ничего не понял. Но она его недооценивала.

За обручальное кольцо Люда получила очень мало. Впрочем, на то, чтобы заехать на СТО и отрегулировать «УАЗ» перед предстоящим через сутки ралли, этих денег должно было хватить.

– Масло, топливные фильтры, бензонасос и трамблер надо менять, – сказал автомеханик Леша, одетый в мохнатую черную шапочку, чрезвычайно грязный комбинезон и свитер с длинными, свисающими до пола рукавами. Был он мужчиной дивной красоты и при этом отличался скромностью и стеснительностью. В другой ситуации Люда наверняка бы постаралась познакомиться с ним поближе, но в настоящее время острая тоска по неверному Селедкину застила ей глаза.

– Ага, – грустно сказала Чайникова, – а сколько надо денег?

– Да мелочь! Понты буквально, – застенчиво улыбнулся Леша. – Тебе бы еще и шаровую опору поменять. И подшипник что-то гудит. Впрочем, еще пару месяцев продержится, если аккуратно ездить.

– Я буду ездить неаккуратно, – вздохнула Люда, – так что лучше поменять.

– Это правильно, – согласился красавец Леша и взял в руки огромный гаечный ключ.

Люда вздохнула снова.

– А неаккуратно – это как? – спросил автомеханик спустя некоторое время, когда «УАЗ» Чайниковой оказался разобранным до последнего винтика и лежал на нескольких квадратных метрах пола.

– Мы с Дианой поедем на ралли «Русская зима», – пояснила Люда, – нам нужен главный приз.

– А с чего ты взяла, – удивился Леша, – что ты его выиграешь?

– Потому что, – вздохнула Людмила, – мой папа…

Тут она назвала имя. Леша присвистнул. Отец Чайниковой был одним из самых знаменитых гонщиков СССР, неоднократным чемпионом Союза, дважды выигрывавшим на «КамАЗе» трофи Париж – Дакар.

– Ну, тогда удачи, – сказал он, – а штурман у тебя есть?

– Ты хочешь быть моим штурманом?

– Да.

– Уже есть, – улыбнулась Люда.

– Жаль.

Чайникова расплатилась с Лешей, который краснел, смущался и никак не хотел брать у нее деньги, села в «УАЗ» и поехала домой.

Леша стоял у дверей бокса с ключом в руках. Длинные рукава его свитера свисали до земли. Он был похож на Пьеро из сказки про Буратино.

– Ее нигде нет, – сказала Риточка, – это ужасно! И мобильный не отвечает!

Она громко всхлипнула. Невеста режиссера была одета в хорошенький белоснежный костюмчик, выгодно оттенявший искусственный загар, полученный в солярии.

Мрачный Жорик, ее брат-шантажист, нервно ходил из угла в угол.

– Надо заявить в милицию, – сказал режиссер Селедкин, сидящий в кресле, – пусть они ищут мадам Гнучкину.

Брат и сестра переглянулись.

– Тогда все узнают о том, что наша мама пропала, – начал Жорик.

– И хорошо! – воскликнула Рита. – Меня наверняка покажут по телевизору! А я одену черный костюмчик, жемчужные сережки и буду неотразима в своем горе. Я давно продумала образ.

Она ринулась к шкафу.

– Рита! – рявкнул Жорик. – Неужели ты не понимаешь, что нашу маму убили?

– Что? – недоуменно протянула девушка. – С чего ты взял?

– Да, – пожал плечами Селедкин, – с чего вы взяли, что ее убили? Это же бред! Наверняка к вам скоро позвонят и попросят за нее выкуп.

– Какой еще выкуп? – застонала Рита. – Откуда у нас деньги?

– Ну, это смотря сколько за нее попросят, – подмигнул режиссер.

В глазах Жорика блеснула догадка.

– Я думаю, тысяч сто долларов, – медленно ответил Жорик, пристально глядя на Селедкина. – Или, на худой конец, фотографии с Дездемоной.

– Ты думаешь, я ее похитил? – рассмеялся режиссер.

– Уверен, – прошелестел шантажист. – Больше некому.

– А может, это был не я, а какой-нибудь страстный поклонник драматического таланта госпожи Гнучкиной? – захихикал Селедкин.

Жорик изо всех сил шарахнул кулаком по столу.

– Где моя мать? – заорал он, кидаясь на режиссера.

Тот прыжком переместился за кресло. Риточка стояла посреди комнаты и хлопала сильно накрашенными ресницами. Жорик схватил со стола чашку и швырнул ее в сторону кресла, за которым спасался режиссер. Чашка оказалась с недопитым кофе. Веер брызг облил Риточку, ее белый костюм, платиновые локоны и искусственный загар.