Шпион в Серебряном замке (ЛП)

Калеб явно часто тренировался со своими людьми. Мика видела до этого, как он бился самодельным оружием, но он спокойно и изящно управлял мечом, порой в нем вспыхивали скорость и сила. Она понимала теперь, почему он избегал танцев. Любой, увидев, как он двигается, понял бы, что с ним было что-то не так. Он быстро адаптировался под вспышки силы и скорости, и один раз меч скользнул по его коже, не разрезав ее. Но Мика знала, что вспышки Талантов вскоре лишат его сил. Она оставалась рядом с ним во время боя, готовая забрать его из опасности, если его тело не выдержит. Он замечал ее, останавливал атаки, когда ее ножи не справлялись. Это ощущалось даже правильно, словно они родились биться бок о бок.

Они пробивали путь по центральному ряду, и Мика заметила Эдвину, наступающую на похитителей ее мужа. Она била их палкой, как пекарь — тесто. У них не было шансов против ее ярости. Вскоре звон мечей и стук кулаков сменились криками радости, последних стражей поймали или прогнали. Только один человек боролся, хоть поражение и было близко. Хадделл, зельевар.

Старик бился яростно, плескался кислотой во всех, кто бросал ему вызов, пока двое Щитов Калеба с мечами не смогли ранить его и выгнать из его жуткой мастерской. Зелья, которые он бросал в них через плечо, сожгли их одежду местами, но они загнали его в угол склада, и его зелья кончились.

Калеб приказал Щитам отойти и приблизился к зельевару, загнал его к кирпичной стене. Мика оставалась рядом с ним, тяжело дыша от боя. Если ее силы заканчивались, Калеб вот-вот мог упасть. Но он мог узнать, почему и как был проклят.

— Все кончено, — сказал Калеб, шагая к зельевару. Голубые глаза мужчины были дикими, и кровь текла из раны в животе. Он долго не протянет без помощи. — Биться нет смысла. Мне нужно знать, что ты пытался тут сделать.

— Пытался? — старик безумно рассмеялся. — Я преуспевал!

— Расскажи больше, — сказал Калеб. — Я дам тебе спастись целебным тоником, если ответишь.

Зельевар влажно закашлялся и усмехнулся, растягивая шрамы.

— Ты меня не помнишь, мальчик?

Калеб не реагировал, крепко сжимал меч.

— Я давно работал с твоим дядей, — сказал зельевар, — с тех пор, когда он только начал развивать свои теории. Ты приходил к нам в моей мастерской, когда был маленьким.

— Значит, ты Хадделл, — сказал спокойно Калеб. — Я помню. Сколько еще зельеваров вовлечено в это? Или ты один?

— Лучший у него, — Хадделл безумно засмеялся, казался безобидным старым психом. Но Мика не поверила. Она слышала его хриплые крики раньше. Она знала, что безумие было игрой. — Обер знает свое дело, — продолжил Хадделл. — Он стал лучше с первых экспериментов. Но ты должен все знать об этом.

Плечи Калеба напряглись.

— О чем ты?

— Ты был одним из первых, — мужчина захихикал, кровь бурлила в уголке рта.

Мика готовилась. Он скоро попытается что-то сделать, решив, что Калеб отвлекся. Она придвинулась ближе, стараясь не привлекать внимания. Ладонь старого зельевара потянулась к карману.

Хадделл усмехнулся Калебу.

— Я считал, что ему не стоило пробовать на ребенке, еще и новую формулу, которую не проверили. Но он хотел. Да, он был даже тогда уверен в себе.

— То, что он сделал, плохо сработало, — спокойствие Калеба трещало по швам. — Ты был прав.

— Был, — зельевар склонил голову, его пальцы сжали что-то в кармане.

Блеск стекла. Крохотная склянка. Мика напряглась. У нее был только один шанс.

— Ему было стыдно за твое состояние. Годами. О, да. Он пытался загладить вину. Думаю, он тебя любит, если от этого тебе лучше.

— Нет, — сказал Калеб. — Где другие, на ком он проверял эту формулу? На острове Тимбрал?

— Уверен, ты хотел бы знать, — зельевар поманил его морщинистой ладонью, словно хотел раскрыть тайну. — Может, ты найдешь других, если посмотришь там, где меньше всего хочешь их найти.

Калеб нахмурился и чуть склонился.

— Где я…?

Хадделл бросил бутылочку в Калеба так быстро, что Мика почти пропустила это. Она прыгнула вперед и успела отбить бутылочку. Она разбилась об кирпичную стену, и та тут же стала таять, поднялся едкий дым. Когда дым рассеялся, старый зельевар обмяк на земле, мертвый.

— Мика! — Калеб смотрел то на нее, то на кирпич, разъеденный зельем. — Ты могла…

— Как и ты, — сказала она.

— Я должен был ожидать такое. Спасибо.

Они отошли на пару шагов от мертвого зельевара и едкого дыма. Голова Мики кружилась от того, как близко было поражение. Она не знала, могла ли бутылочка разбиться об ее руку, пока она отбивала ее. Она посмотрела на Калеба. Его волосы были спутанными, квадратное лицо было в грязи, и он никогда еще не был таким красивым.

— Я прикрою твою спину, — сказала она.

Он смотрел на нее минуту, словно у него тоже кружилась голова. А потом рассмеялся.

— Мою спину. Понял.

Мика резко вспомнила, что все еще была в облике Калеба. Она покраснела и тут же поменяла облик на женщину из города.

— Не говори другим мимикам, что я так сказала, — буркнула она. — Это худшая шутка.

Калеб рассмеялся, и она увидела в нем юношу с утеса в Галлтоне, веселого и галантного, несмотря на то, что он перенес этой ночью.