Шпионка

— Надо будет потом забрать его в штаб, изучить получше, — выдвинул предложение этот начинающий патологоанатом и, взяв меня за руку, как ребенка, повел дальше. А и пусть себе ведет на здоровье — мне-то что? Мне-то вот даже и хорошо. Тепло, уютно, и, главное, не страшно.

А потом впереди раздались выстрелы, и мы с Его Светлостью синхронно пригнулись, едва не распластавшись по земле. Чуть правее послышались вопли, ругань, и завязалась перестрелка. Это Крывник, вероятно, наткнулся на часовых повстанцев и выдал себя. Плохо. Теперь о скрытности можно забыть. Но и в открытое столкновение нам нельзя. Неизвестно, сколько здесь боевиков: человек двадцать или тридцать, всяк не меньше.

Переключив линзы с ночного режима на тепловидение, осмотрела окрестности. Увидела метрах в ста впереди два смазанных движением светлых контура. Указала герцогу вперед, туда, где я заметила движение. Показала на пальцах что там противники: два. Он кивнул, принимая информацию, вгляделся в темноту, но ничего не увидел. Однако мне доверился и оружие достал. Жаль только, что тепловизор не отличает своих от чужих, а то б я быстро сейчас всех покрошила.

Переключилась вновь на ночной режим и короткими перебежками стала подбираться к цели. Его Светлость от меня не отставал, шел след в след и замирал, когда я тормозила, растянувшись рядом.

Потом я увидела Крывника, притаившегося за плитой, и указала на него. Энжью тут же рванул к нему, а я стала обходить слева, где засел противник. Враг меня не заметил, занятый выискиванием притаившегося бойца, выглядывал из-за плиты с разных сторон и быстро прятался обратно, опасаясь выстрела. Я сняла его пулей в затылок, тихо.

Однако перестрелка не прекратилась, ребята вступили в бой, выйдя на основные силы противника.

Мне с этой точки обзора было плохо видно где они засели, и помочь я ничем не могла. Вернулась к Энжью и Крывнику, узнать, как дела у последнего.

Тот был в порядке, если не считать простреленной штанины и каблука у ботинка, из-за чего парень сокрушался больше всего. Ну, еще бы! Новые же совсем были!

Дальше мы пробирались уже втроем, рассредоточившись, но продолжая держать друг друга в поле зрения. Когда добрались до тайника, встретились с Олменом и Матиным. Этим удалось положить четверых, к счастью, без потерь для себя и одежды.

Остальных ребят нагнали чуть позже, помогли им расправиться с остатками повстанцев и вернулись к тайнику считать убитых и раненых. С нашей стороны ранен был один, сержант Аллэр: щеку оцарапал и ногу подвернул в темноте. Убитых было двенадцать боевиков повстанцев. Неплохо.

Как выяснилось позднее, скрытность наша позволила подобраться к противнику очень близко. Они не ждали нападения и не заметили первых потерь. Только Крывнику не повезло, столкнулся с боевиком нос к носу, и тот успел открыть огонь, первой же очередью срезав нырнувшему под прикрытие могильной плиты парню каблук на новом ботинке.

Как только рассвело осмотрели тайник, под который повстанцы использовали несколько расположенных рядом могил, углубив и расширив их еще на метр вниз и в стороны.

Трупы повстанцев оттащили подальше, и тоже свалили все в одну общую могилку, прикрыв ее сверху песчаником.

Пока Матин разводил костер и кашеварил, Энжью занялся ревизией схрона, Крывник — починкой своего обмундирования, а я прикорнула, забравшись с головой в свой уютный спальник. Остальные же, видимо, пошли по грибы да ягоды, что после покидали в похлебку щедрой рукой. Ягоды были крупные и кислые, а грибочки сморщенные и коричневые. Какие-то неприглядные и не аппетитные, прямо скажем. Да еще и с кладбища.

Я тайком от остальных, чтоб не обижать ребят, тихонько выплюнула кусочек гриба на браслет наручного анализатора: вдруг ядовитый и мне не подходит. Но тот как-то неуверенно мигнул один раз, а потом засветился бодреньким зеленым светом, давая добро. Ох, как бы не аукнулись нам потом эти грибочки галлюциногенные.

Ну я ночью отыгралась на ребятах за эти грибочки, когда притащила им на спине светящийся труп крианца, подсвечивая себе путь лазерными прицелами контактных линз. Они потом долго не решались вернуться на стоянку, бегая от меня по кустам и матерясь. Будут теперь знать, как всякие грибочки на кладбище жрать.

* * *

К следующей цели мы вышли спустя трое суток.

Заброшенная деревушка на границе чахлого леса встретила нас пустыми окнами просевших домов, покосившимся подгнивающим плетнем, заросшими бурьяном огородами и погостом, наполовину затопленным расползающимся зловонным болотом. Подобное запустение вызвало у меня стойкое уныние и тоску, которые вскоре передались и другим. Тащится в таком состоянии через болото, да еще и на ночь глядя, не захотел никто, поэтому решили заночевать в одном из заброшенных домиков, выбрав тот, что покрепче, да с крышей над головой.

Печурка весело потрескивала огнем, а я, обнимая ладонями жестяную кружку с горячим чаем, завороженно смотрела на пламя, примостив свой зад на невысокую деревянную чурку. И было мне в этот момент так уютно и тепло, что я ни за что не променяла бы этот миг даже на мягкую постель.