Шри ауробиндо. Эссе о Гите – I

Теория жертвоприношения в Гите излагается в двух местах: в третьей главе и в четвертой; в первом она излагается таким языком, что могло бы показаться, будто речь идет лишь об обрядовом жертвоприношении; во втором – жертвоприношение интерпретируется в духе широкого философского символизма, что сразу трансформирует все его значение и поднимает его на уровень высокой психологической и духовной истины. «С жертвоприношением Владыка древних созданий сотворил создания и сказал: «При помощи этого вы произведете на свет (плоды и потомство), пусть это будет дойной коровой ваших желаний. Вскармливайте этим богов и пусть боги вскармливают вас; вскармливая друг друга, вы обретете величайшее благо. Вскормленные жертвоприношением боги дадут вам желанные наслаждения; а кто наслаждается данными богами наслаждениями, ничего не давая им, тот вор. Добрые, которые едят то, что осталось от жертвоприношения, освобождаются от любого греха; но злы и наслаждаются грехом те, кто готовит (пищу) только ради самих себя. Пища рождает создания, из дождя рождается пища, дождь приходит после жертвоприношения, жертвоприношение рождается трудом; труд, знай, рождается Брахманом, Брахман рождается от Неизменного; следовательно, всепроникающий Брахман обретается в жертвоприношении. Бытие того, кто здесь не следует за этим приведенным в движение колесом, – зло, его удовольствие чувственно; напрасно, о Партха, живет такой человек». Констатировав таким образом необходимость жертвоприношения – мы позже увидим, в каком смысле можно понимать высказывание, которое, на первый взгляд, является лишь средством выражения традиционной теории обрядности и необходимости ритуального жертвоприношения, – Кришна продолжает излагать превосходство духовного человека над трудами. «Но для человека, радость которого в «Я», который удовлетворен радостью от «Я», который в «Я» доволен, не существует работы, которую необходимо сделать. У него нет здесь цели, которой надо достичь при помощи совершаемого действия, и нет цели, которой надо достичь посредством действия несовершаемого; он не зависит от всех этих существований и какой бы то ни было цели».

Здесь присутствуют два идеала, ведический и ведантический, предстающие словно во всей своей резкой первичной разобщенности и оппозиции, с одной стороны – активный идеал обретения наслаждений здесь и наивысшего блага за пределами этого мира при помощи жертвоприношения и взаимозависимости человека и божественных сил, а с другой – сталкивающийся с ним более суровый идеал освобожденного человека, который, будучи независимым в Духе, не имеет ничего общего с наслаждением, трудами, человеческим или божественным миром, но существует лишь в покое верховного «Я», радуется только в безмятежной радости Брахмана. Следующие стихи создают основу для примирения этих двух крайностей; секрет не в прекращении действия сразу после обращения к высшей истине, а в том, чтобы действие было свободно от желания как до, так и после того, как эти истины постигаются. Освобожденному человеку нечего завоевывать посредством действия, но нечего ему завоевывать и посредством бездействия, и отнюдь не ради какой-то личной цели он должен сделать свой выбор. «Следовательно, без привязанности выполняй всегда работу, которая должна быть сделана (сделана ради мира, lokasaṁgraha

, что потом сразу становится ясным); ибо, выполняя работу без привязанности, человек добивается наивысшего; ибо именно трудами Джанака и остальные достигли совершенства». Труды и жертвоприношение действительно являются средствами достижения наивысшего блага, śreyaḥ param avapsyātha

; но существует три вида трудов: труд, что совершается без жертвоприношения для личного удовольствия, который является полностью корыстным и эгоистическим и упускает истинный закон, цель и полезность жизни, mogham pārtha sa jīvati

; труд, что совершается с желанием, но и с жертвоприношением и наслаждением, возникающим лишь как результат жертвоприношения и, следовательно, до этой степени освященным; труд, который не сопровождается желанием или привязанностью какого бы то ни было рода, именно последний возносит душу человека к наивысшему, param āpnoti pūruṣaḥ.