Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I

Таким образом, дробность и обособленность обретают статус бытия. Во-первых, бесконечность Единого выражает себя в протяженности Времени и Пространства; во-вторых, вездесущность Единого в этой самосознательной протяженности проявляется в многообразии сознательных душ, во множестве Пуруш, если формулировать в терминах учения Санкхьи; в-третьих, множественность воплощенных душ выступает как некое расчленение, распределение протяженного единства. Это распределение становится неизбежным, поскольку множественные Пуруши не создают своих собственных отдельных миров, не располагают своей собственной Пракрити, созидающей отдельные вселенные, но вкушают наслаждение в единой Пракрити, ибо являются лишь воплощенными душами Единого, управляющего бесчисленными созданиями Своей силы. Тем не менее, проявленные души вступают друг с другом в определенные отношения в едином мире, созданном одной и той же Пракрити. Пуруша в каждой отдельной форме полностью отождествляет себя с ней во всех отношениях. Он ограничивает себя каждой конкретной формой, объективируя в своем сознании другие формы как содержащие его иные «я», тождественные ему по бытию, но отличные по отношениям, по масштабам, по своеобразию деятельности, по восприятию единой субстанции, силы, сознания, блаженства, что и раскрывается каждой проявленной формой в каждый отдельно взятый момент Времени и в каждой точке Пространства. Несмотря на то, что в божественном абсолютно самосознательном Бытии это не создает никаких связывающих ограничений и сковывающих душу привязанностей к внешним формам, подобных привязанности человека к своему телу и ограничениям, вызванным деятельностью его эго, делающим нас рабами конкретных проявлений своего сознания во Времени и Пространстве, все же в отдельные моменты наблюдается свободное самоотождествление божественной души с формой, которое удерживается от жесткой привязанности к обособленности и временной протяженности лишь непреходящим самосознанием души.

Таким образом достигается свойство множественности бытия; устанавливаются отношения между одной формой и другой, одной волей к бытию и другой, одним знанием и другим, как если бы это были отдельные, самостоятельные формы воли, знания. Но все это – именно «как если бы», ибо божественная душа не заблуждается и осознает все явления бытия, неизменно сохраняя в своем существовании утвержденность в реальности и не утрачивая своего единства с ней: она использует разум как деятельность производную от бесконечного знания, ее способность различения и определения вещей подчинена осознанию бесконечности, ее способность устанавливать пределы и границы зависит от осознания изначального единства, которое не является простой суммой множества, как это видится Разуму. Таким образом, реально никаких границ не существует. Душа использует силу различения – свою способность вычленять части из целого – для того, чтобы осуществлялась игра вполне определенных форм и энергий, но сама ни в коей мере не используется этой силой.

Поэтому необходим новый фактор, новое действие сознательной силы, чтобы создать такое состояние разума, когда его функционирование связано ограничениями как неким неотъемлемым свойством, в противоположность разуму, способному принимать ограничения произвольным образом, – иначе говоря, разума, впавшего в зависимость от собственной деятельности и поэтому заблуждающегося, в противоположность разуму, управляющему своей деятельностью и осознающему ее подлинную сущность, разума-креатуры в противоположность разуму божественному. Этот новый фактор есть Авидья, способность «О-себе-незнания», отделяющая деятельность разума от деятельности Супраментала, который является первоисточником разума и опосредованно управляет его деятельностью. Отделенный таким образом от своей первоосновы, разум способен воспринимать лишь частное, а не универсальное, и оперировать только частностями, будучи не в состоянии охватить одновременно универсальное и частное как явления Бесконечного. Таким образом, ограниченный разум рассматривает каждое явление как вещь в себе, как отдельную часть целого, которое, в свою очередь, есть часть другого целого, наращивая до бесконечности составляющие компоненты и не приближаясь при этом к подлинной бесконечности.