Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I

Согласно убеждению древних философов, удовольствие и боль неотделимы друг от друга, точно так же как интеллектуальная истина и ложь, беспомощность и сила, рождение и смерть. Поэтому единственное преодоление их возможно на пути обретения полного безразличия по отношению к внешним раздражителям нашего мира. Но более тонкое психологическое знание учит нас тому, что этот подход, основанный на поверхностных фактах жизни, не исчерпывает всей полноты стоящей перед нами проблемы. Для ее решения необходимо, чтобы из своей сублиминальности душа вышла в поверхностные слои существа, тогда порождаемые эгоизмом отношения «боль – удовольствие» будут замещены неизменным, всеобъемлющим блаженством как в личностном, так и в безличном его аспектах. Любитель Природы имеет сходные ощущения, наслаждаясь проявленным миром во всей его полноте, не отвращаясь ни от чего и ничего не страшась, отыскивая проявления красоты в том, что обычно принято считать низменным и безобразным, отталкивающим и ужасным. Художник и поэт достигают этого, пытаясь найти rasa

универсальной формы через эстетические переживания, физические контуры или ментальный образ красоты, через скрытый внутренний смысл и силу, подобную той, от которой обычный человек отворачивается, но которая, с другой стороны, может и привлекать его, если доставляет удовольствие. Тот, кто стремится к знанию и к божественной любви, созерцая объект своей любви повсюду, человек духовного склада, интеллектуал, обладающий обостренным восприятием, эстет, проделывает это по-своему, пытаясь обрести Знание, Красоту, Радость и Божество. Реализация божественного принципа становится чрезвычайно трудной, а для многих и вовсе непосильной и непривлекательной задачей, если речь идет о слишком сильном и мелочном эго, о чувственных радостях и страданиях, о физическом удовольствии и боли, перед лицом которых наша душа желаний обнаруживает свою слабость и страх. Тогда человеческое эго в своем невежестве отвращается от принципа безличности, хотя в то же время успешно применяет его в Науке и Искусстве и даже на уровне несовершенной духовной жизни, ибо там безличный подход нисколько не затрагивает самых ценных для эго поверхностных желаний, закрепившихся на уровне внешнего разума и жизни. Даже в своих высших и свободных проявлениях человек довольствуется лишь ограниченной степенью беспристрастности и безличной универсальности, соответствующей определенному виду деятельности и уровню сознания, что не нарушает эгоистической основы нашей практической жизни. Что же касается низменных и низших проявлений, то принцип универсальной безличности способен обозначиться здесь только тогда, когда весь фундамент нашей жизни будет перестроен, что остается совершенно невозможным для души желаний.