Штамм «Андромеда»

А ведь все эти исследования проводились на машинах, чей электронный мозг не превосходил по сложности муравьиный. Мозг человека был куда сложнее, а его программирование длилось десятки лет. Так как же можно было надеяться постичь механизмы его работы?

В какой-то мере это оборачивалось философской проблемой. Согласно теореме Геделя, ни одна система не может объяснить саму себя и ни одна машина не может понять свое внутреннее устройство. В лучшем случае, считал Герхард, человеческий мозг после долгих лет работы сможет расшифровать мозг лягушки. Но он никогда не сможет в равной мере постичь себя. Для этого требуется сверхчеловеческий мозг.

Когда-нибудь, полагал Герхард, будет сконструирован компьютер, который сможет разобраться в мириадах нервных клеток и в сотнях миллиардов внутренних связей в человеческом мозгу. Тогда наконец человек получит искомые сведения — но добудет их для него другой разум. И человек, конечно, не будет знать, как работает этот компьютер.

В комнату вошел Моррис с чашкой кофе. Он отхлебнул глоток и посмотрел на Бенсона.

— Ну, как он держится?

— Хорошо, — ответил Герхард.

— Шестой электрод, пять и пять, — сказал Ричардс.

Бенсон никак не прореагировал. Он говорил с Дженет об операции, о том, что у него все еще болит голова. Повторная стимуляция также ничего не дала.

— Седьмой электрод, пять и пять, — сказал Ричардс.

Бенсон внезапно выпрямился.

— Это было приятно, — сказал он.

— Что? — спросила Дженет.

— Повторите, если вам нужно.

— Какое у вас возникло ощущение?

— Очень приятное, — сказал Бенсон. Он словно весь преобразился. — А знаете, доктор Росс, — добавил он, — вы замечательный человек.

— Благодарю вас.

— И очень привлекательны. Не помню, говорил я вам об этом раньше?

— Как вы себя сейчас чувствуете?

— Вы мне очень нравитесь. Не знаю, говорил я вам раньше?

— Мило, — проговорил Герхард, — наблюдая за Бенсоном. — Очень мило.

Моррис кивнул:

— Сильный центр удовольствия.

Герхард сделал пометку в своем блокноте. Моррис отхлебнул кофе. Они подождали, пока Бенсон успокоится. Потом Ричардс невозмутимо сказал:

— Восьмой электрод, пять милливольт, пять секунд.

Пробы продолжались.

Глава 2

В полдень на интерфейсинг пришел Макферсон. Это никого не удивило. В известном смысле исход операции решался только теперь. Электроды, компьютер и батарейка были вживлены и подсоединены друг к другу, но они бездействовали, дожидаясь включения. Так новый автомобиль ждет, чтобы кто-нибудь повернул ключ зажигания. Герхард показал Макферсону свои записи.

— При раздражении мозга импульсами по пять милливольт три точки дали положительные результаты, а две — отрицательные. Положительный результат получен с седьмым, девятым и тридцать первым электродами. Отрицательный — с пятым и тридцать вторым.

Макферсон взглянул на записи, потом посмотрел на Бенсона через полупрозрачное стекло.

— Среди положительных есть подход к центру удовольствия?

— По-видимому, седьмой.

— Сильный?

— Вполне. Когда мы его стимулировали, он сказал, что это ему нравится, и проявил большой интерес к Джен.

— Может быть, слишком сильный? С вредными последствиями?

Герхард покачал головой.

— Нет, не сказал бы. Если, конечно, стимуляции не будут следовать друг за другом через короткие интервалы. Как было с тем норвежцем…

— Нам вряд ли следует этого опасаться, — перебил Макферсон. — Бенсон останется в клинике еще несколько дней. Если что-нибудь пойдет не так, мы всегда сможем переключить электроды. Нужно просто держать его под наблюдением. А девятый как?

— Слабоват и даже не очень четок.

— Как он реагировал?

— Повеселел, начал чаще улыбаться, рассказывать забавные анекдоты.

Макферсона это не заинтересовало.

— А как тридцать первый?

— Четкое успокаивающее действие. Безмятежность, расслабление, радость.

Макферсон потер руки.

— Ну, мне кажется, можно остановиться на этом, — сказал он, еще раз взглянул через стекло на Бенсона и распорядился: — Включите седьмой и тридцать первый электроды.

Макферсон, несомненно, ощущал весь драматизм этого момента, его будущее место в истории медицины. Но сказать то же про Герхарда было никак нельзя. Он встал с табурета и равнодушно, словно ничего, кроме скуки, не испытывал, подошел к пульту управления компьютера в углу под телевизионным экраном. Он нажал на кнопки, экран засветился, и секунду спустя на нем возникла надпись:

БЕНСОН Г. Ф.

ИНТЕРФЕЙСИНГ.

ЭЛЕКТРОДЫ: 40, обозначение по номерам.

НАПРЯЖЕНИЕ: постоянное.

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ: постоянная.

ФОРМЫ ВОЛН: импульсы.

Герхард нажал кнопку, и надпись исчезла, сменившись вопросами, на которые Герхард печатал ответы.

ИНТЕРФЕЙСИНГ, БЕНСОН Г. Ф.

1. КАКИЕ ЭЛЕКТРОДЫ БУДУТ ВКЛЮЧАТЬСЯ?

Только 7, 31.

2. НАПРЯЖЕНИЕ НА СЕДЬМОМ ЭЛЕКТРОДЕ?

5 милливольт.

3. ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ СТИМУЛЯЦИИ СЕДЬМЫМ ЭЛЕКТРОДОМ?

5 секунд.

После краткого перерыва те же вопросы были повторены для тридцать первого электрода. Глядя на Герхарда, Макферсон сказал Моррису:

— Забавно, не правда ли? Мы даем указания маленькому компьютеру. Маленький компьютер получает инструкции от большого компьютера, а тот получает их от Герхарда, самого большого компьютера.