Татьяна Веденская

Штамп Гименея

«С пожеланием побед на фронтах семейного счастья»

Часть 1.

Клад, который уже нашли

Глава 1.

Мышкины слезки.

Все на свете когда-то бывает в первый раз. Первый шаг, первая двойка, первая любовь. Первый запущенный в небо змей. Правда, когда я впервые створила сие картонно-ниточное чудовище, следуя инструкции из Мурзилки, он у меня так и не взлетел. Но был красив и велик, ведь, шутка ли, я извела на него все мамины коробки из-под обуви и целую гору канцелярского клея. Помните, был такой, в прозрачном мнущемся тюбике. Еще цветную бумагу. И все нитки оранжевого цвета, потому что мне показалось, что в небе оранжевое будет смотреться как солнышко. В общем, получилось красиво, но громоздко. Взлететь оно не смогло.

– Вечно у тебя получается какая-то хрень. И что нам теперь с этим делать? – спросил меня братик, отдирая от рук (и лица) застывший клей. Я задумалась. Признаться в том, что получилась ерунда, которая только и способна, что волочиться по земле – это было ниже моего достоинства.

– Это будет украшение, – заявила я. – А вовсе и не хрень.

– Н-да? – брат с сомнением посмотрел на змея, который, честно сказать, мог собой украсить разве что пещеру Циклопа. – И что оно будет украшать?

– Мой балкон. Это будет символ свободы и полета, – пояснила я и впоследствии усиленно делала вид, что конструкция, перегородившая половину балкона, наполняет меня силой и энергией. Выкинуть ее мне удалось, только когда братца отправили в армию. Я потом ему сказала, что змея украли. В общем, приходится признать, что великого клейщика змеев из меня не получилось. Да и вообще, ничего великого. Все как у всех, только шуму от меня больше. Но, кое-кто говорит, что именно это во мне и нравится. Впрочем, кое-кто может и врать. Жизнь – довольно полосатая штука, но я люблю носить вещи в полоску. Мне кажется, что в любом событии можно найти свои положительные стороны. Хотя иногда это сложно даже и мне самой. Когда со всей возможной очевидностью приходится признавать, что ты в полной…как бы это поприличнее выразиться… пятой точке, надо сильно постараться, чтобы отыскать этот самый глубинный смысл. В этой простой, в общем-то, истине мне удалось удостовериться буквально недавно. Потому что пару недель назад мне было необходимо срочно, просто моментально понять, для чего и почему я вляпалась в полное и безоговорочное дерьмо. Хотя началось все гораздо раньше. Я познакомилась с НИМ, когда мне еще не было двадцати. Тогда мне показалось, что это Судьба. Только она могла так бесконечно красиво развернуть перед одиноко мокнущей под дождем девушкой большой серебристый автомобиль неопределенно-крутой марки.

– Вас подвезти? – спросил он, перегибаясь через пустое пассажирское сидение. Я свисала над его приоткрытой дверцей и капала на обивку.

– У меня нет денег, – огорчилась я, потому что всей своей юной поэтической натурой мне захотелось отсюда туда, в тепло и уют иномарки.

– А кто говорит про деньги? – улыбнулся он широкой белозубой улыбкой кинозвезды в отставке. Я, конечно, помнила, что мне мама говорила насчет маньяков с голливудской улыбкой. Но, признаться честно, перспектива пропасть от неминуемого воспаления легких показалась мне в тот момент более страшной, чем потеря девичьей чести. Тем более ее потеря в таких условиях и с таким симпатичным маньяком. В конце концов, я давно справила совершеннолетие, и мне уже было пора начинать катиться по наклонной. А до этого мне все было как-то недосуг. Я на всякий случай спросила:

– А вы меня никуда не завезете?

– А куда бы вы хотели, чтобы я вас завез? – весело подстроился водитель под мой липовый испуганный тон. Мне захотелось, чтобы он завез меня куда-нибудь прямо сейчас, немедленно.

– Домой, – вздохнула я и нырнула внутрь машины.

– Как прикажете, – хмыкнул он и покатил меня по мокрой, жутко противной улице.

– А если я вам что-то нехорошее прикажу? – спросила я, потому что мне стало интересно, насколько далеко распространяются мои полномочия. Все-таки, передо мной (или сбоку от меня, если быть точной) сидел серьезный взрослый мужчина с голубыми глазами, в дорогом костюме, а из-под рукавов рубашки виднеются черные волоски. Руки уверенно лежали на руле. И что, разве можно такому что-то приказать?

– Вы не прикажете, – уверенно вывел он. – А если я спрошу, как имя моей прекрасной пассажирки, это не будет считаться преступлением?

– Не будет. Наташа, – представилась я, радуясь, что, кажется, будет продолжение этой стихийно случившейся поездке.

– А я – Андрей.

– А отчество? – зачем-то брякнула я, отчего он изумленно осмотрел меня с ног до головы.

– А что, уже пора? Или может, я ошибся, и вы, девушка, еще посещаете младшие классы средней школы?

– Ну что вы, – обиделась я. – Мне уже двадцать! Почти. А в душе гораздо больше.