Штирлиц, или Вторая молодость

Машина остановилась у заброшенного трехэтажного здания, которое было предназначено на снос. Штирлиц и его спутники прошли через строительный мусор и спустились по загаженной лестнице в темный подвал.

Шкафчик открыл скрипучую дверь ключом. Перед глазами Штирлица предстал длинный, плохо освещенный коридор. Его повели, поддерживая под руки, вдоль редких оцинкованных дверей. Коридор был мрачным, местами в каких-то подтеках, с неприятным запахом, напоминая тем самым бункер фюрера в мае сорок пятого.

– Здесь находится Пенсионный Фонд? – спросил Штирлиц.

– Да.

– Странное место. Какие-то подвалы, казематы… Прямо тюрьма.

– Чтобы никто не узнал, – пояснил кавказец. – Представьте себе, сколько граждан сбежится в Пенсионный Фонд, если узнает, где он находится!

– Логично, – согласился Штирлиц, которого ни на минуту не покидало радостное настроение. – Если узнают, что тут повышают пенсию, очередь будет, как в Мавзолей.

Шкафчик хрипло хохотнул.

Штирлиц зашагал быстрее, помахивая впереди себя костылем, чтобы не наткнуться на какую-нибудь арматуру.

– Все, пришли, – доложил Шкафчик. – Стыдоба на месте?

– Куда он денется, – лениво отозвался кавказец.

Они остановились возле стальной двери. На этот раз Шкафчик приподнял возле косяка планку штукатурки, под которой обнаружился цифровой наборник, и набрал несколько цифр. Штирлиц, по своему обыкновению, непроизвольно запомнил: «24531961». Дверь отъехала в сторону. Штирлица провели в помещение, почти такое же мрачное, как и подземелье, по которому они только что шли.

– Дед, подожди здесь на стульчике, сейчас мы отметимся, и тебя со всей душой примут.

Гмертошвили и Шкафчик быстро скрылись за другой дверью, откуда сразу же послышались приглушенные и сердитые голоса.

Штирлиц присел на стул и осмотрелся. Окон в помещении не было. Вдоль стен стояло несколько стульев, в центре красовался биллиардный стол с тремя одинокими шарами. Штирлиц взял кий и стал гонять шары, стараясь попасть в какую-нибудь лузу, но все как-то не получалось.

«Интересно, о чем можно так долго и так скрытно разговаривать?» – подумал он и подошел к двери. Приложив свое ухо, Штирлиц стал подслушивать. Этого делать он никогда не любил, но к старости, определенно, приобретаешь дурные привычки.

Тут дверь внезапно распахнулась, и Штирлиц ввалился в другое помещение, похожее на ангар для подводных лодок. Здесь было просторно. Кроме двух уже известных Штирлицу мордоворотов, перед ним стоял человек в белом халате, броско заляпанным чем-то ярко-красным. Рукава халата были завернуты, большие руки, украшенные татуировками, напомнили Штирлицу руки гестаповских костоломов.

Гмертошвили, который как раз прятал в карман пачку десяток, сообщил:

– Главный не занят, старик. Тебя сейчас быстро примут и отпустят.

– Меня зовут Мавр Феоктистович Стыдоба, – представился мужчина в халате, перебрасывая на губах окурок гаванской сигары. – Как там наверху, старик, солнышко светит?

– Светит, но не греет, – ответил Штирлиц, которому в очередной раз не понравилось, что его называют то «дедом», то «стариком». Кому другому он уже давно дал бы в рыло, но эти товарищи обещали ему повысить пенсию…

– Понятно. Где его документы?

– У него.

– Документы на стол!

Штирлиц подошел к одному из столов, покрытых серым брезентом, и вывалил из портфеля кипу бумаг.

– Вам о повышении моей пенсии лично Леонид Ильич позвонил? – спросил он.

– Кто?

– Кто-кто! – передразнил Штирлиц. – Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев!

Стыдоба покрутил пальцем у виска.

– Старикан, твой Брежнев давно уже дал дуба! Газеты надо читать!

– Что вы говорите? В последнее время я что-то политикой не интересовался, – оправдался Штирлиц. – Газеты у меня из ящика воруют, поэтому я их не выписываю. А кто теперь хозяин?

– Михал Сергеич Горбачев.

– Не слышал… Он как, ничего?

– А то! «Даешь новое мышление, товарищи!» – ошибаясь в ударении, процитировал Стыдоба жизненную позицию нового хозяина страны. – «Надо углубить, и тогда все сформируется». Ладно, некогда нам лясы с тобой точить, – Мавр Феоктистович начал перелистывать документы Штирлица.

Штирлиц от нечего делать посмотрел на соседние столы. Вдруг он отчетливо увидел, что из-под одного брезента выглядывают чьи-то грязные, посиневшие ноги. Бывший разведчик насторожился.

– Странный у вас Пенсионный Фонд. Очень похоже на морг…

– Какая тебе разница, дед? – грубо спросил Гмертошвили. – Тебе все равно на кладбище пора! Днем раньше, днем позже…

«Ловушка», – понял Штирлиц.

– Спасибо на добром слове, – сказал он и неожиданным прыжком метнулся к двери.

Гмертошвили хохотнул. Поигрывая ломиком, оказавшимся в его руках, злодей приблизился к разведчику. Шкафчик достал из-под стола тяжелую цепь.

– Стой спокойно, а то сейчас как дам по голове! – угрожающе сказал Гмертошвили, замахнувшись ломом.

Штирлиц вмазал ему промеж глаз своим костылем, кавказец отлетел и повалился на один из столов, опрокинув лежавший на нем труп. Мертвец упал на пол и застыл в позе, словно нищий, просящий на пропитание.