Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

  - Карты Судьбы, - выдохнула Анна и открыла глаза. Вокруг царила темнота и тишина, прерываемая стуком колёс по рельсам да чуть слышным дребезжанием забытой в стакане чайной ложечки.

  Анна Викторовна осторожно, чтобы не разбудить мирно спящего Якова потянулась, вынула ложечку из стакана и задумчиво уставилась в серую мглу за окном. Ей нравилось наблюдать, как ночная мгла медленно и неохотно, словно одолжение людям делает, светлеет, уступая напору наступающему новому дню. Пред мысленным взором мелькали какие-то невнятные картины, чьи-то силуэты, как было ещё в Затонске в то навеки памятное утро, когда Анна проснулась, увидев себя утопленницей и шепча: "смерть неизбежна". А немногим позже Анна Викторовна чуть не сбила Якова Платоновича, выехав на подаренном дядюшкой велосипеде из ворот дома на по-утреннему хлопотливые улицы. Анна улыбнулась, перевела взгляд на крепко спящего мужа. Якову снилось что-то хорошее, даже чуть приметная улыбка на губах подрагивала. Это хорошо, что сны хорошие, пусть отдохнёт, кто-то знает, что в Варшаве ждёт... Конечно, Лизхен клятвенно пообещала, что не допустит, чтобы её братец и Аннушка опять вместо отдыха в какое-нибудь расследование впутались, но, как любит повторять дядюшка: "хочешь рассмешить небеса, расскажи им о своих планах". И сон этот странный, давно таких не было...

  - Карты Судьбы, - задумчиво повторила Анна, глядя в окно на ставший прозрачней для глаз сумрак и то тут, то там проступающие сквозь него очертания деревьев.

  - Анна Викторовна помимо бесед с духами решила ещё и предсказаниями заняться?

  От этого мужественного чуть бархатистого голоса, в коем звучала то холодная насмешка, то согревающая до самых глубин улыбка, у Анны как и в первые дни знакомства сладко замирало сердце, а за спиной словно распахивались незримые крылья, на коих душа устремлялась ввысь.

  Анна Викторовна резво повернулась к мужу, осияла его детским восторгом, коий не смогла, да и не старалась скрывать:

  - Уже проснулся?

  Яков Платонович ответить ничего не успел, а Анна уже виновато губу прикусила и голову приопустила:

  - Я тебя разбудила, да?

  - Нет, - Яков обнял жену, притянул к себе, зарылся лицом в пушистые волосы, пахнущие фиалками, - не разбудила, я сам проснулся.

  Право слово, не говорить же, что даже сквозь сон почувствовал, как супруга встрепенулась птичкой, коей во сне ястреб привиделся! Аня ещё, не дай бог, начнёт себя укорять за то, что его, пусть и нечаянно, но разбудила. Как же это Анне Викторовне удаётся быть то беспечной озорной девчушкой, то мудрой женщиной, то отважной воительницей, готовой сражаться с ним плечом к плечу с любым полчищем врагов, а то ранимой и впечатлительной барышней, едва ли не рыдающей над какой-нибудь сентиментальной историей?

  - Аня, - выдохнул Яков Платонович, - я люблю тебя...

  Такие признания из уст господина Штольманы были редкостью, Яков Платонович по-прежнему сдерживал проявления чувств, старательно укрывая их за маской невозмутимости. Лизхен от такого фыркала и глазки закатывала, сетуя на, как она называла, нордическую сухость брата, а вот Анна Викторовна уже научилась примечать улыбку в самых уголках губ любимого, да что там, обожаемого супруга, нежность в глубине его глаз и волнение в чуть приметном дрожании голоса. И да, разумеется, Анна ни на миг не забывала о том, что коли Яков тянется к манжете, то означает сие смятение и полный душевный сумбур.

  Анна Викторовна чуть слышно рассмеялась, провела пальчиками по щеке мужа, задержавшись там, где во время улыбки чуть приметная ямочка появляется.

  - Так о каких картах ты, душа моя, речь вела? - Яков Платонович приподнял бровь, заинтересованно глядя на жену.

  Анна Викторовна плечиками пожала:

  - Карты Судьбы. Не знаю, что это, во сне приснилось.

  - Карты Судьбы, - задумчиво повторил Штольман и слегка нахмурился, - во сне, говоришь, увидела? Забавно...

  - А что это за Карты такие? - Анна, не скрывая любопытства, воззрилась на мужа. - Ты их видел?

  Яков Платонович усмехнулся, головой покачал:

  - Это всего лишь легенда вроде сметня или Затонского оборотня. Или клада разбойника Кудияра.

  - Клад был на самом деле, - живо напомнила Анна Викторовна, - да и в легенде об оборотне не всё вымыслом оказалось.

  - Ещё скажи: сметень на самом деле существует, - приглушённо рассмеялся Яков и озорно потянул жену за задорный завиток на виске.

  - Между прочим, я была у двух врачей, и никто из них толком мне ничего не смог сказать, - напомнила Анна.

  Штольман с нарочито серьёзным видом покивал:

  - Ещё спроси, как я себя чувствую и посоветуй эту ночь непременно в больнице провести.

  Анна Викторовна смутилась, на щеках румянец заалел предательский, голос дрогнул, выдавая смятение:

  - Я за тебя волновалась. Ты мне очень нравился...

  - А ты мне, - Яков Платонович усмехнулся, головой покачал, - сколько же мы времени упустили, ведь гораздо раньше могли объясниться!