Штопор

Я свернул в лощину; длинноногий, с длинным телом конь, которого мне продал Милк-Ривер, бежал легко и быстро. Солнце стояло еще высоко, и поездку нельзя было назвать приятной. Зной волнами катился по дну лощины, свет резал глаза, пыль забивала горло.

На повороте из этой лощины в более широкую, где стояло ранчо, меня поджидал Пири.

Он ничего не сказал, не шевельнул рукой. Сидел на лошади и ждал, когда я подъеду. На бедрах у него висели два револьвера калибра 11,43 мм.

Я подъехал и протянул ему лассо, которое вытянул из каньона за домом Барделла. При этом я заметил, что у него на седле веревки нет.

— Знакома тебе эта вещь? — спросил я. Он посмотрел на веревку:

— Похожа на такие, которыми у нас арканят бычков.

— Тебя не проведешь, а? — буркнул я. — Вот эту именно когда-нибудь видел?

Минуту-другую он обдумывал ответ.

— Вообще, эту самую вот веревку я сегодня потерял где-то между городом и ранчо.

— Знаешь, где я ее нашел?

— Какая разница? — Он протянул за ней руку. — Главное, ты ее нашел.

— Может быть большая разница, — сказал я, убирая от него веревку. — Я нашел ее на стене каньона за домом Барделла, и ты мог спуститься по ней, когда ухлопал Нисбета.

Он опустил руки к револьверам. Я повернулся, показывая, что пистолеты в карманах у меня уже наготове.

— Не делай ничего такого, о чем ты пожалеешь, — посоветовал я.

— Завалить мне его? — раздался у меня за спиной голос ирландца Данна. — Или маленько подождем?

Я обернулся и увидел, что он стоит за большим камнем, целясь в меня из винтовки. Из-за других камней высовывались другие головы и разнообразные стволы.

Я вынул руку из кармана и положил на луку седла.

Пири обратился — минуя меня — к своим работникам:

— Он говорит, Нисбета застрелили.

— Подумай, какое безобразие, — огорчился Бак Смолл. — Ну, не ранили хоть?

— Убили, — пояснил я.

— Кто же это мог такое сделать? — заинтересовался Данн.

— Не Дед Мороз, — ответил я.

— Хотел еще что-нибудь сказать? — спросил Пири.

— А этого мало?

— Ага. Слушай, на твоем месте я бы сейчас прямо ехал восвояси.

— Ты, значит, не хочешь со мной ехать?

— Совсем не хочу. Думаешь забрать меня — попробуй. Я пробовать не собирался, о чем ему и сказал.

— Тогда тебя тут ничто не задерживает, — сообщил он.

Я улыбнулся ему и его товарищам, повернул своего гнедого и двинулся в обратном направлении. Через несколько километров я повернул на юг, нашел нижний конец лощины, в которой располагалось ранчо X. А. Р., по ней добрался до каньона Тирабузон и поехал по каньону вверх, к тому месту, где была привязана веревка.

Каньон заслуживал своего названия — изрытая, каменистая, заросшая деревьями и кустами, извилистая сточная канава Аризоны.

Проехав немного, я увидел Милк-Ривера, который шел мне навстречу и вел лошадь. Он покачал головой:

— Ни черта! Я следы разбираю не хуже других людей, но тут сплошные камни.

Я спешился. Мы сели под деревом и закурили.

— Как ты съездил? — полюбопытствовал он.

— Так себе. Хозяином веревки оказался Пири, но ехать со мной не пожелал. Если он нам понадобится, мы знаем, где его искать, поэтому я не настаивал. Могла бы получиться неловкость.

Милк-Ривер скосил на меня голубой глаз.

— Может прийти в голову, что ты стравливаешь ребят X. А. Р.'а с барделловской артелью, чтобы они перегрызли друг дружку, а самому тебе не пришлось потеть и сильно участвовать в игре.

— Возможно, ты и прав. По-твоему, это глупая идея?

— Не знаю. Нет, наверно, если этот номер у тебя пройдет и если ты уверен, что хватит сил натянуть вожжи, когда понадобится.

* * *

Смеркалось, когда мы с Милк-Ривером въехали на кривую улицу Штопора. В «Каньон-хаусе» обедать уже было поздно, поэтому мы слезли с лошадей перед лачугой Воша.

В дверях «Бордер-паласа» стоял Чик Орр. Он повернул свою прессованную физиономию и позвал кого-то через плечо. Рядом с ним возник Барделл, поглядел на меня вопросительно, и они парочкой шагнули на улицу.

— Какие результаты? — спросил Барделл.

— Видимых — никаких.

— Никого не арестовал? — изумился Чик Орр.

— Никого. Я пригласил одного проехать со мной, но он отказался.

Отставной боксер измерил меня взглядом и плюнул мне под ноги.

— Ах ты, бледная немочь, — буркнул он. — Руки чешутся съездить тебе по рылу.

— Давай, — предложил я. — С удовольствием ушибу об тебя кулак.

Маленькие его глазки прояснились. Он сделал шаг и хотел отвесить мне оплеуху. Я увел лицо и повернулся к нему спиной, стаскивая пиджак и плечевую кобуру.

— Подержи-ка, Милк-Ривер, пока я выбиваю пыль из этого мешка.

He успели мы встать друг против друга, как уже сбежалась половина города. По возрасту и сложению мы почти не отличались, но я подумал, что жир на нем рыхлее моего. Он был — когда-то — профессионалом. Мне тоже случалось драться, но я не сомневался, что в сноровке я ему уступаю. Зато суставы рук у него были сильно попорчены, с шишками, а у меня нет. Вдобавок он привык работать в перчатках, а голыми руками — это было больше по моей части.

Он принял стойку и ждал, когда я пойду на него. Я пошел, прикинувшись дроволомом, — сделал вид, что начинаю с правой, наотмашь.