Шторм

Появляюсь перед Хэнкок, которая до сих пор стояла со скрещенными руками, и наношу удар кулаком, напитанным волей и созданной ударной волной, прямо на место, куда попал мой ранкяку. Боа отлетает, но успевает извернуться в воздухе и отскочить от ближайшего дерева в мою сторону, в самый последний момент ставлю блок рукой перед головой, на которую несётся стройная и смертоносная ножка. От силы ответного удара приходится уже самому полетать, кувыркаясь, но на землю я не падаю, успеваю собраться и затормозить в воздухе.

Рука побаливает, она смогла пробить мою волю. Хорошо, что моя воля не пропустила способность её дьявольского фрукта, мне не хочется проверять, какое действие он окажет на логию.

Хэнкок создаёт перед собой розовое сердце с размером ей самой, немного тянет его на себя, затем отпускает и в мою сторону летит град стрел. Маневрирую в воздухе, готовлю свою собственную атаку, пока Боа стоит на месте и обстреливает меня. Собираю сжатый воздух, придаю ему форму копья, добавляю воли вооружения, хватаю получившийся результат и отправляю в сторону шичибукая.

— Пронзающее Копье! — атака слетает с моих рук со звуками грома, настолько сильными, что закладывает уши.

Происходит столкновение, пронзающее копье пробивает землю, уходить на десяток метров в глубь и взрывается. Хэнкок сумела отвести в последний момент голову в сторону. На её левой щеке остался порез.

— Ой, а я тебя опять нечаянно постриг, — сказал я, видя как часть волос Боа падает на землю, — Надеюсь ты порекомендуешь меня своим подружкам, как самого лучшего стилиста во всем Гранд Лайне?

Болтал я не просто так, переводил дыхание, так как атака была мной ещё не отработана до конца и требовала много сил. Хэнкок же посмотрела на лежащие на земле волосы, потрогала рукой свою щеку и, ощутив на ней кровь, крикнула мне:

— Сволочь! Как ты посмел?!

Дальше уже мне пришлось пройти через череду уклонений, так как Боа вышла из себя, напитала свои ноги волей и понеслась на меня в атаку. Один раз она всё же смогла по мне попасть, сбить с ног, а затем ударить напитанной волей шпилькой в живот, во время моего падения. Удар смог пробить пресс и шпилька углубилась на несколько сантиметров в плоть. Пригвоздив меня к земле, она попыталась использовать силу своего фрукта, сделать из меня каменное изваяние, но я смог дёрнуть её за ногу и освободиться.

Вскочив и отдалившись от неё, посмотрел на свою рану на животе. Было чертовски больно и из неё шла кровь. Если бы не видел своими глазами и ощутил телом, не поверил бы, что рана нанесена шпилькой туфельки.

— Хэнкок, чего ты разозлилась? — попытался я спросить улыбаясь, но выходило, вроде, плохо, — Это же сейчас так модно.

— Дырки в теле тоже модно.

У нас опять началась битва королевских воль, пространство между нами буквально трещало. Я первым не выдержал напряжения и выпустил ранкяку, но Боа просто пригнулась назад и пропустила его над собой. Я появился над ней и попытался ударить, пока она находилось в столь неустойчивой позиции. И у меня это получилось. Теперь уже она валялась на земле, но внезапно Хэнкок схватила мою руку, повалила меня на спину своими ногами и удерживала с их помощью на земле. Послышался щелчок и я почувствовал слабость, словно на мне что-то с кайросеки. Освободившись от захвата Боа, прикусив ей ногу, я увидел на себя наручник. Сила фрукта пропала.

— Теперь ты ослаб и не сможешь использовать свой фрукт, — высокомерно произнесла Боа, наклонившись назад, — Я предлагаю тебе добровольно сдаться.

Но вместо признания своего поражения, от меня хлынула волна королевской воли, которую я выпустил непроизвольно. А потом шичибукай почувствовала, что сражаться я могу и без фрукта, когда нанёс ей удар в корпус той самой рукой с наручником, удобнее его перехватив.

— Мой дед всё детство учил меня сопротивляться кайросеки, но почему-то он это называл тренировками ками-э, — сказал я и нанёс ещё один удар, но теперь уже по подбородку.

От следующего удара она уже смогла уклониться и между нами завязался рукопашный бой. С Хэнкок было сложно драться, если я не уклонялся бы или принимал все её удары на покрытые волей руки, то давно окаменел. Силы в её ударах было много, даже не скажешь, что их наносят изящными женскими ручками. Но больнее всего было принимать её удары ногами, особенно когда она их покрывала волей. Пока что воля Хэнкок с лёгкостью меня пробивала, но я чувствовал, что с каждым попаданием моя собственная воля вооружения становится крепче.

— Мужчины такие слабые… И как ты только будучи таким слабаком вышел в море?

— Эй, а за что ты так сильно не любишь меня и мою команду? — спросил я, пока мы устроили небольшую передышку.

— Вы преступники!

— Сказала шичибукай. Нья-ха-ха-ха! — засмеялся я, а потом решил у неё поинтересоваться одной вещью, — А ты знаешь за что мы стали преступниками? О, знаешь. И ты думаешь, что я поступил тогда неправильно? Считаешь, что надо было отдать своего товарища этому жирдяю?! Черта с два!