Шторм и ярость

— Миша, пожалуйста… Ты не можешь стоять за этим. Кто-то обратил тебя. Кто-то…

— Хоть раз показал мне, насколько я важен! — крикнул он, и я дернулась.

— Кто он?

— Предвестник, — сказал Миша и улыбнулся. — Он уже был здесь. Он — тот, за кем они охотятся и никогда не найдут. Он показал мне, что грядет, Тринити. И ты станешь частью этого.

— Как? — спросила я, делая глубокие вдохи. — Как я стану частью этого и что потом? Ты разорвешь связь, а после убьешь меня? Что с тобой происходит, Миша? Ты собираешься жить с самим собой после всего этого? Я доверяла тебе. Я люблю тебя, и ты можешь это сделать? Со мной? С нами?

— Могу и сделаю, — сказал Миша, вздернув подбородок. — И, Трин, никогда не было нас. Всегда существовала только ты.

Это было хуже, чем пощечина. Это был удар ножом в сердце.

— Пришло время для новой эры.

— Новой эры? — я покачала головой. — Ты что, сошел с ума?

Миша набросился на меня, не давая возможности усомниться: он сделает то, о чем сказал. Не знаю, в чем дело: то ли из-за шока от услышанного, то ли из-за того, что невозможно было поверить в происходящее… В любом случае — я не двигалась.

Первый удар оглушил меня и я потеряла равновесие. Второй — в спину — разозлил до чертиков. Я вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону — и третий удар прошел мимо.

— Ты устала. Ты использовала свою благодать. Тебе не следовало высовываться, — сказал Миша.

— А тебе надо бы знать меня лучше!

Губы Миши растянулись в усмешке:

— Да будет так!

Затем рубашка на нем треснула, а кожа затвердела, превратившись в камень. Он набросился на меня ошеломляюще быстро и жестоко.

Борьба с Мишей была похожа на борьбу с самим собой — если бы я была Стражем, падающим по спирали неконтролируемой ярости. Он отражал почти каждый удар, который я посылала в его сторону, и его кулаки соприкасались с частями моего тела больше, чем я могла сосчитать. Это было жестоко и грубо. С каждым новым ударом я чувствовала всю ненависть, которую Миша таил в себе до сих пор. Последний удар поставил меня на колени.

Кровь хлынула изо рта и носа, одна губа была разорвана. Я сплюнула и с трясущимися руками все же поднялась на ноги. Стараясь не смотреть на скрюченное тело Зейна, чтобы не отвлекаться, я снова сцепилась с Мишей.

Он сердито замахнулся, чуть не вонзив когти мне в живот. Он был быстр в своей атаке, нанося удар за ударом, пока не прижал меня к стене дома.

Несмотря на происходящее, его собственные слова продолжали возвращаться ко мне — слова, которые он повторял мне снова и снова в течение многих лет обучения.

Борьба — это просто ожидание следующей атаки. Найди мышечный тремор. Смотри, куда смотрит твой противник, следи за положением его тела… Он сам укажет тебе, куда ударит в следующий раз.

Но этого было недостаточно.

У Миши была моя сила, и он знал все мои ходы, все мои слабости. Он мог победить меня.

Вращающийся удар Миши попал мне в челюсть: голова отлетела назад, и я снова упала. Перекатившись на бок и застонав, попыталась сесть, но ничего не вышло. Все было как в тумане. Задыхаясь, я хрипела: боль пронзила мою грудь. Кажется, что-то… было сломано. Ребро? Несколько ребер? Я не была уверена. Мои глаза закрылись.

— Лежи, — Миша переступил через меня. — Я собираюсь избавить его от страданий.

Нет.

— Этого не случится, — прорычал Зейн, и я открыла глаза. Он наклонился вперед, пытаясь встать. Я приподнялась на локте, тяжело дыша. — Я разорву тебе глотку!

— Неужели? — Миша усмехнулся, опускаясь на колени рядом с Зейном. — Это должен был быть ты.

Понятия не имела, о чем говорил Миша, но это было неважно. Мне следовало встать. Следовало остановить Мишу, потому что он может убить Зейна.

Я не могла позволить, чтобы это произошло.

Покачиваясь, я поднялась на ноги — и моя благодать ожила во мне, прожигая вены и мышцы, кости и ткани, освещая каждую клеточку. Я призвала меч и почувствовала, как он откликнулся, горячий и тяжелый, в моей руке.

Я была штормом и яростью, когда шагнула вперед, и Миша посмотрел на меня снизу вверх. Он поднялся.

— Я люблю тебя, — сказала я, и глаза Миши расширились. Мелькнуло удивление, как будто он не мог поверить, что я собираюсь это сделать, и на секунду я не поняла, чего он от меня хотел, чего ожидал. Он что, совсем меня не знал? Не знал, что я не позволю ему убить Зейна?

Что не позволю ему забрать меня?

Почему он этого не понимал?

Миша потянулся ко мне.

Я высоко подняла меч — и он вспыхнул белым огнем.

Крик заполнил мои уши, заглушая все вокруг и внутри: отдаленно я поняла, что сама издавала эти звуки — выла, замахиваясь мечом на Мишу.

Белое пламя было ослепительным — и на мгновение мне показалось, что наши взгляды встретились. На мгновение я увидела, как мальчик, с которым я выросла, смотрит на меня знакомыми красивыми голубыми глазами. А затем пламя поглотило Мишу и он исчез. От него не осталось ничего, кроме пепла…