Денис Махалов

Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть вторая

Вторая часть.

Предисловие автора к второй части.

Оба мои деда воевали. И оба вернулись с той Войны. Дед Степан начал воевать с сентября 42-го, попал в самое пекло – под Сталинград. В первые же дни получил осколочное ранение в ногу, лёгкое. Через пару дней был снова в строю. Потом было ещё одно, лёгкое осколочное в голову. Дед Павел воевал с первого дня войны, плюс ещё и финскую, 1939-40 годов, захватил. Про его ранения не знаю, но скорее всего, если и были, то ничего серьёзного – войну он закончил в Берлине, на рейхстаге есть и его подпись.

Складывается впечатление, что все эти годы их обоих кто-то очень сильно хранил, оберегал от смерти. Видать, сильные Ангелы-Хранители у них были.

Отсюда и родилась идея: написать книгу о том, как человек и его Ангел-Хранитель живут и воюют в одной связке, как единый организм.

Деда Павла (Павел Иванович Махалов) я не помню вообще – мне было 4 года, когда его не стало. О деде Павле, увы, я могу судить только лишь по рассказам отца. Дед Стёпа (Степан Михайлович Дунько) прожил дольше: мне было 26, когда его он ушёл из жизни. Но и он тоже не рассказывал про ту Войну ничего особого… К счастью, остались воспоминания деда Степана, откуда можно кое-что узнать. Поэтому, взявшись писать эту книгу о той Войне, я решил не делать их главными героями повествования – про их боевой путь у меня есть только отрывочные сведения, поэтому они, оба моих деда, в книге появляются эпизодически, в нескольких главах.

Почему решил написать книгу именно про лётчиков? А не о танкистах, разведчиках, моряках? Очень просто: мне так легче писать: эту тему я знаю гораздо лучше остальных. Как мог, я постарался сделать книгу интересной и правдивой хотя бы в этом аспекте. Гораздо труднее мне давались сюжеты с наземными боями – там у меня знания, увы, пожиже, чем в авиации. Ну, что получилось, то и получилось…

П.С. Неоценимую помощь в написании книги оказали исследовательские работы Олега Растренина по тематике Ил-2, и воспоминания лётчиков-штурмовиков на сайте Артёма Драбкина «Я помню».

Глава 1. Водочный форсаж.

В санчасти Андрей пробыл недолго, всего пару дней: усилиями доктора Запольского, а в основном, благодаря усилиям Агнии, он быстро поднялся на ноги. До лётной работы, понятное дело, его ещё несколько дней не допускали, но, тем не менее, настрой у него был боевой: во-первых, было послано представление на награждение его и Агнии, во-вторых, он был повышен в звании аж до целого старшего лейтенанта. В третьих, к ним в полк на войсковые испытания прибыли несколько новых Ил-2 с теми самыми 37-мм пушками НС-371, которые, как две оглобли выступали вперёд из крыла. Андрей слышал об этой новой модификации ещё в запасном полку и теперь имел возможность познакомиться с новинкой поближе.

Новенькие «крупнокалиберные» Илы были тут же переданы в руки наиболее опытным лётчикам. Второй эскадрилье досталось четыре штуки. Три новых самолёта забрали себе комэск Миронов и командиры звеньев Илья Кутеев и Алексей Авдеев, четвёртого же отдали Андрею Чудилину (к его великому восторгу).

Андрей, не скрывая распиравшего его восхищения, всё ходил и ходил, нарезая круг за кругом, вокруг своей новой машины, цокал языком, и всё похлопывал по длинным стволам, далеко выступающим вперёд из крыла.

***

– А я тебе говорю – на водке он летает, на водке! – крики Коли Никишина были слышны за полста метров. Он размахивал руками и что-то в крайней степени горячности доказывал своим оппонентам. Недалеко от сарайчика, в котором техники хранили свой инструмент и запчасти, собралась небольшая группа лётчиков и стрелков второй эскадрильи, и с увлечением слушали спор сержанта Никишина и старшего лейтенанта Кутеева.

– Да какая водка, Колян? Тебя, видать ещё в детстве пыльным мешком по башке стукнули, вон, до сих пор пыль из неё не выветрилась! Он же ясно сказал: водно-спиртовая смесь!

– А водно-спиртовая смесь, это что – не водка?! – ярился в споре сержант, – Она самая и есть! Ну, может, пропорции там другие, или ещё чего… градус иной там, может, покрепче! Но ведь водка же?!

– Да водно-метаноловая смесь, дурила ты! Метанол, понимаешь?! Ты этой «водки» хлебанёшь, и с копыт долой!

– Ну не знаю…. – в голосе Кольки прозвучали нотки сомнения, – у нас в столярке, ну, ещё до войны, Филимон Маркович был, так тот денатурат пил, «денашкой» его ещё называл, и ничего! Да он всё, что горит, пил – морилку, политуру. Помер, правда, в 39-ом.

– Вот-вот! – хмыкнул Илья Кутеев, – что лишний раз подтверждает, что такую гадость пить нельзя.

– Много ты понимаешь! – не сдавался сержант, – люди ещё и не такое пьют!

Увлечённые спором, они не заметили, как подошли Андрей с Агнией…

– Что за крик, а драки нет? – обозначил своё присутствие Андрей.

– О! Явился не запылился! Ну, как поправили тебе твои шасси? – Колька указал пальцем на ногу Андрея, недавно получившую ранение.