Штрафбат магического мира

Рябой хотел сказать ещё что-то, но взвыл, хватаясь за кисть: он коснулся тёмного клинка. Чувствуя бессильную ярость хозяина, тот глухо мерцал, весь объятый мраком — и в глубине его что-то двигалось.

— Блин, гадский потрох! Дайте мне кусок кожи потолще: жжёт прямо сквозь ножны!

— На хрен, он выпьет твою жизнь и сквозь кожу! Разрежь перевязь и выкинь эту дрянь подальше!

Ладар, собрав силы, попытался вырваться, но четыре крепких руки надёжно держали ослабевшее тело.

— Все ваши души окажутся в моём клинке! Придурки, я не вечно буду под действием отката!

Рябой заржал, откинув голову.

— Ты ещё не поняла, крошка? Никто тебя в живых оставлять не собирается! Разденем, свяжем поудобней, чтобы не дёргалась, а потом все желающие тебя отымеют… столько, сколько захотят, а мужики у нас голодные! Сколько времени на передовой! А потом — мы на войне да ещё в штрафбате. Тут свои законы!

— Вот именно. — Лезвие тонкого и чуть изогнутого меча легко прорезало прорезиненную ткань, вспоров руку рябому. Тот взвизгнул и торопливо схватился за порез, не помышляя о дальнейшем сопротивлении: с пренебрежением относясь к чужим жизням, он весьма дорожил своей собственной. Второй клинок прорезал ткань в другом месте, и один из громил, взвыв в голос, схватился за причинное место и ринулся бежать, путаясь в порванных штанах. Оставшийся подельник, глянув на поблескивающие в нетерпении ленты стали, припустил следом, бросив своего главаря в одиночестве.

Полог раздвинулся, и в глубь палатки легко проскользнул давешний парнишка в чёрном. Однако Ладар этого уже не видел. Подхватив валяющийся на земле тёмный клинок, он ударил — точно и чётко, целясь в горло застывшему в страхе Рябому, но крепкая рука перехватила его запястье, не давая закончить удар.

— Пошёл вон! — И Рябой, что-то благодарно щебеча, ужом скользнул в начавшие сгущаться сумерки.

— Зачем ты меня остановил? — Ладар, с трудом переводя дыхание, принялся торопливо приводить себя в порядок. Желание убить, нахлынувшее на него, было необычайно сильным и острым и, оставшись неудовлетворённым, пылало в груди, заставляя кровь кипеть.

— Тому есть множество причин. Например, если бы прибил эту мразь, королевское тавро у тебя на плече тут же отправило бы тебя вслед за ним.

— Ну и пусть! Он покушался на мою честь!

В ответ раздался весёлый, беззаботный смех. Солнце ещё не село окончательно, хотя звёзды всё ярче горели на небосводе — на улице было ещё светло, однако в палатке тьма уже выступила из-за углов, торопливо подгребая под себя все предметы. Спаситель укрылся в ней, только голос неторопливо звучал из ниоткуда.

— Ты говоришь, как девка-институтка. Это у них честь сосредоточена между ног. Я спас тебя от унижения — унижения, которое ты бы смыл кровью своих обидчиков. Судя по твоим бешеным глазам, скоро, уже завтра. Это, кстати, просчёт этих урок. Обычно они вначале ломают человека морально, а лишь потом физически. Но в штрафбате каждый день может стать последним, они поторопились и проиграли. Теперь не сунутся.

— Я всё равно это так не оставлю. — Ладар зло закусил губу. — Просто не смогу.

— Хорошо. Только давай так: потерпи неделю. Остынь. Слышал, наверное: месть — это блюдо, которое нужно есть холодным. А через неделю… хм, через неделю я сам тебе помогу. Если это ещё будет иметь смысл. Да, и кстати… — Перед ногами юноши упала знакомая ему метательная рыбка, всё ещё завёрнутая в несколько слоёв кожи, с остатками крови недавнего пациента.

— Наш друг… он не надеялся встретить закат, а теперь он даже немного встаёт. Это его подарок. Хорошее оружие — самое ценное, что есть у воина. Особенно — в штрафбате. Да, и ещё одно: меня зовут Айяр.

Полог легко опустился, словно палатка вздохнула немного ночного воздуха, и Ладар остался один.

Побудка всегда начинается одинаково — с крика начальника. Постоянного или временного, назначенного генералом или сержантом, однако крик «Подъём!» одинаков во всех армиях всех миров. За свою недолгую службу Ладар уже привык просыпаться именно под этот неизменно бодрый вопль дневального. Но в штрафбате было не так.

Боль в плече — ясная и чёткая, словно поданная команда, заставила его вскочить, подхватив оружие, и выбежать в ночь, чуть окрашенную первыми, робкими лучами солнца. Тут стояли два хмурых мага, держа наготове открытый портал, и толклись растерянные новобранцы. Следом за ними более спокойно выходили ветераны: им такие побудки были не в диковинку. Хотя и они морщились, держась за плечо.

Кто-то из новобранцев пытался о чём-то спросить хмурых магов, но из его рта не донеслось ни звука, а маг лишь отмахнулся и, наскоро пересчитав прибывших, махнул рукой в сторону портала.

Один за другим солдаты исчезали в туманном мареве, и Ладар, задержавшись, оценил: вся рота была накрыта пологом тишины, дабы ни один, даже лёгкий шум не выдал противнику перемещение подразделения.