Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества

– Как очнется, сразу меня позови. – Беляков левой рукой подоткнул укрывающее Дениса Давыдова тяжелое меховое одеяло, заботливо поправил на его голове мокрую тряпку, на которую не пожалел собственную рубаху алого шелка, и ушел.

Ночью не до того было, а сейчас, когда солнце вот-вот поднимется над камышами, есть время внимательно осмотреть захваченные с боем разбойничьи лодки, похоронить павших своих, выбросить в воду дохлых чужих, допросить взятых живьем татей. Особенно интересно будет лоцмана Митрия порасспрашивать, со всевозможным тщанием, вдумчиво и обстоятельно. Ведь не просто же так шарахнул лейтенанта кистенем по башке? И не просто так привел «Гусара» именно на этот островок? За все и за всех с мерзавца спросится.

А сержант Антипенков проводил министра взглядом и вновь принялся затачивать попорченную в ночной схватке лопату. Негоже оставлять справный струмент в зазубринах и вмятинах, ему еще сегодня работать. Вспомнив о работе, Филипп помрачнел: экипаж канонерки потерял девять человек, в том числе троих артиллеристов, а тяжелораненый механик Горбатов может и не дотянуть до Астрахани. Да и тамошние лекаря вряд ли смогут заправить на место порезанные и выпавшие из живота кишки. То, что Дмитрий Яковлевич жив до сих пор, вообще можно считать чудом.

Александр Федорович тоже пострадал: кроме мелких царапин, которые и во внимание не принимаются, правая рука с наложенным лубком висит на перевязи. Сломал министр руку о чью-то поганую морду, не соразмерив силу. Или не пожалев ее.

Вжик… вжик… вжик… точильный камень убирал последние заусенцы, и увлекшийся сержант не сразу обнаружил, что Денис Давыдов приподнял голову и наконец-то сбросил с глаз мешающую тряпку.

– Ты не меня закапывать собрался?

Филипп вздрогнул от неожиданности и бросил инструмент:

– Ваше благородие очнулись!

– Не кричи. – Лейтенант охнул и осторожно потрогал затылок. – Чем меня так?

– Полуфунтовой гирькой.

– Да? А башка трещит так, будто по ней наковальней…

– Представляю, – выразил сочувствие артиллерист и, позабыв о просьбе Давыдова не шуметь, заорал во всю глотку: – Лександр Федорыч, их благородие в себя пришли!

Беляков появился только через четверть часа, хотя невеликий островок за это время можно три раза пройти вдоль и поперек. Что так задержало министра, если вид он имел самый хмурый и злой?

– Как вы, Денис Васильевич? – Вид видом, но голос обеспокоенный.

– Спасибо на добром слове, пока живой. Кто это был, Александр Федорович?

– Обыкновенные разбойники на содержании.

– Это как?

– Обыкновенно. Или вы думаете, будто лихие людишки живут в густом лесу, а после удачного выхода на большую дорогу дуван дуванят да зелено вино пьют? Были и такие когда-то, но их повывели еще во времена блаженной памяти царя Алексея Михайловича. Сегодняшний разбойник – вполне степенное занятие, такое, как бурлак, кузнец или пекарь. Долго проживет самостоятельная шайка? Месяц, ну два от силы, а потом все равно поймают и повесят.

– А эти? – Давыдов осторожно кивнул в сторону вырытой вчера ямы, из которой торчала нога в грязном растоптанном сапоге.

– Эти? – Александр Федорович усмехнулся в бороду, но не ответил. Вместо того спросил у прислушивавшегося к разговору сержанта: – Филипп, ты бы орудия свои проверил, что ли. Лопату вон наточил, а в пушках поди птицы гнезда свили. И нагадили, кстати.

– Да уйду я, уйду, – обиделся Антипенков на подначку и намек. – Так бы сразу и сказали, чтоб проваливал, а то… нагадили, вишь…

Министр дождался, пока артиллерист не удалится на приличное расстояние, и повторил:

– Эти? Людишки на службе астраханского рыботорговца Иегудиила Чижика.

– Иудей?

– Не, из скопцов будет.

– И обычный торговец рыбой смеет содержать шайку, отваживающуюся напасть на корабль государева флота? – Денис Васильевич не скрывал изумления. – За гораздо меньшее виселица полагается.

– Так-то оно так, – согласился Беляков. – И в столице сей Чижик давно бы прощальную песенку пропел в намыленной петле, но здесь не все так просто.

– Что же мешает?

– Это глухая провинция – до Бога высоко, до царя далеко, а задирать лапу на человека, имеющего миллионные обороты… Тут не каждый волкодав отважится, не говоря уже о мелких дворнягах вроде губернатора.

– Настолько богат?

– Чудовищно богат, я бы сказал. К тому же он еще и откупщик.

– Позвольте, Александр Федорович, – лейтенант удивился в очередной раз. – Разве им не отрубили головы во Франции несколько лет назад?

– Про Францию не знаю, – хмыкнул министр. – В России винный откуп вполне здравствует и процветает.

– Это только пока! – воскликнул Денис Давыдов с юношеским пылом и с надеждой посмотрел на старшего по чину. – Ведь мы вполне сможем заменить гильотину?

– Почему бы и нет? – Беляков пожал плечами и поднялся с земли. – Пойду, отдам распоряжение насчет похорон.

Лейтенант решил воспользоваться моментом и задал мучивший его с ночи вопрос:

– Александр Федорович, вы где так драться научились?

Прицельный взгляд ставших холодными и колючими глаз. И негромкое: