Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества

Дорога от бухты до Кармартена произвела на Мишку самое благоприятное впечатление. Все засыпано гравием, нет ни луж ни колдобин… До тракта Петербург – Москва – Нижний Новгород, конечно, не дотягивает, но с дорогой Арзамас – Ардатов или Рига – Ревель по качеству вполне может поспорить. И сравнение, честно сказать, выйдет явно не в пользу последних. Впрочем, это чуть ли не проселок, и нужно посмотреть, что будет дальше.

До гостиницы добрались задолго до ужина, но на дилижанс все равно не попали. Те отправлялись в полдень, и, по уверениям хозяина, на завтрашний лучше не рассчитывать.

– Вы можете подождать здесь, сэр! – Владелец гостиницы обратился к Нечихаеву, опытным взглядом определив в нем старшего из путешественников. – Прикажете приготовить комнаты?

Мишка благосклонно кивнул и с самым скучающим видом поинтересовался:

– А как у вас с развлечениями?

– Скоро в городе начнется ярмарка, сэр.

– Какая пошлость… Я имею в виду приличную компанию для игры, милейший.

Хозяин озабоченно почесал заросший рыжей щетиной подбородок:

– Если только пригласить мистера Дэвиса, он наш аптекарь, доктора Хаткинса и преподобного отца Филиппа Кранмера.

– Они джентльмены? – Мишка приподнял бровь, изображая недоверие. – Знаете, не хотелось бы, чтоб моему отцу сообщили, что его сын проводит время в неподобающем обществе.

– Да, они, несомненно, джентльмены. Мистер Дэвис и мистер Хаткинс – двоюродные братья, а их покойный дедушка служил секретарем у епископа Йоркского.

– Это достойное занятие. – Монета прокатилась по столу и сама собой исчезла, вызвав улыбку хозяина. – Не возьмете на себя труд пригласить джентльменов на ужин с последующей партией в криббедж?

– А ваши друзья…

– Да какие они игроки! Скажу по секрету, эти горькие пьяницы надоели мне еще в колледже, и если бы не просьба матушки…

– Как, и мальчик тоже пьет?

Нечихаев за спиной показал кулак хихикающему цесаревичу и подтвердил:

– Мальчик пьет больше всех. Любимый внучатый племянник архиепископа Кентерберийского, вот и избаловали ребенка. Но прошу при всех ему не наливать, лучше отнесите вино в комнаты.

Не дожидаясь ужина и приглашенных к оному джентльменов, Нечихаев заказал легкие закуски и сейчас, угощая местного кота кусочками какой-то мелкой дичи, отвечал на скопившиеся у великого князя вопросы. На множество вопросов.

– Разве мы не должны добраться до Лондона тихо и незаметно?

– Совершенно верно, должны.

– Тогда как это согласуется со славой горьких пьяниц? Скоро весть об этом разлетится по всему городку, и все жители соберутся в гостинице, чтобы посмотреть на малолетнего забулдыгу и его приятелей.

– Да пусть собираются, тебе жалко?

– А секретность?

Мишка отвесил подзатыльник коту, вознамерившемуся забраться в тарелку целиком, и сам задал вопрос:

– А как еще скрыть мелкие ошибки в поведении? Вот ты знаешь, сколько нужно давать чаевых кучеру дилижанса?

– Так место уже оплачено, зачем еще давать?

– Николя, это мы давно живем в просвещенном девятнадцатом веке, а Англия намертво застряла в средневековье. Нравы и обычаи, во всяком случае.

– Ну да, ну да… – Цесаревич вспомнил некоторые речи своего отца, опубликованные в газетах. – Загнивающее средневековье, и все такое… Богато, между прочим, гниют.

– Страна, ограбившая половину мира, и должна быть богатой. Иначе зачем тогда грабить? Из любви к искусству?

Великий князь Николай Павлович знал причину неприязни капитана Нечихаева к англичанам: семь с лишним лет назад в деревеньке под Санкт-Петербургом они убили мать и отчима маленького Мишки. Ему самому и его сестре посчастливилось встретиться с гусарами Ахтырского полка, уничтожившими убийц. Но твердая уверенность в том, что хороший англичанин – мертвый англичанин, осталась у Михаила Касьяновича на всю жизнь.

– А зачем вы пригласили джентльменов на ужин?

– Это тоже своеобразная маскировка, Николя. Пусть у них в памяти останется скучающий и сорящий деньгами недоросль. Ну кто подумает, что в этой глуши появится русский, да еще и картежник? Ты же знаешь, как Павел Петрович относится к азартным играм.

– Наслышан.

Надо сказать, что официально карточные и иные игры на деньги не являлись в Российской империи преступлением, но застигнутые за сим занятием люди немедленно отправлялись щекотать себе нервы рядовыми в пехотные полки. Добровольцами, разумеется. Исключение делалось для скачек и стрелковых соревнований – вот там любой желающий, участвуя лично, мог поставить значительные суммы на свою победу, и выигрыш не облагался налогом. Как заявил государь император:

– Лишь действие, способное в будущем принести пользу Отечеству, заслуживает поощрения.

Николай Павлович задал еще один вопрос, пожалуй, самый главный из всех:

– Но зачем сорить деньгами? Неужели нельзя выиграть?

– Выиграть? – задумался Нечихаев.

– Да, и у нас здесь появится собственная аптека.

Идея капитану понравилась, но если бы он знал, чем грозит ее исполнение… Но кто с вечера задумывается о завтрашнем утре?

Утро принесло ему сильную головную боль, обрывки смутных воспоминаний о вчерашней игре и большую кружку холодного огуречного рассола.