Штрафбат везде штрафбат Вся трилогия о русском штрафнике Вермахта

— Да. Германия сжалась до этого маленького пятачка. Не возражайте, Юрген! Это все, что осталось от Германии. Когда русские займут этот пятачок и разобьют здесь свои солдатские биваки, Германия перестанет существовать. И слабым утешением для нас там, на небесах, будет осознание того, что мы были последними солдатами Германии, ее последними защитниками.

— Не Германии — фюрера, — сказал Юрген неожиданно для себя самого. — Я не считаю себя последним солдатом Германии, в крайнем случае, я согласен на звание последнего штрафника Гитлера. Но я не уверен, что это послужит мне утешением в старости. Извините, герр подполковник, — смешался он.

— Ничего, ничего, Юрген, мы находимся в таком положении, когда обо всем можно говорить открыто и откровенно. Возможно, если бы раньше мы обо всем говорили открыто и откровенно, мы бы не оказались в таком положении. Хотя, как знать, как знать… — Фрике встряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли. — Я прекрасно понимаю вас, Юрген. Четверть века назад я был так же молод и так же хотел жить. Только это помогло мне пережить горечь поражения.

Он повернулся и пошел вокруг купола. Юрген последовал за ним. Открылся вид на бескрайнее зеленое пространство Тиргартена. Вдали, высоко над верхушками деревьев, летела богиня Победы, сверкая в первых лучах восходящего солнца.

— Я любил гулять здесь раньше, во время приездов в Берлин, — рассказывал между тем Фрике, — по Кёнигсплац, в тени лип, по аллеям около Бранденбургских ворот, среди дубов Зигесаллеи, в окружении величественных памятников, до самого главного — колонны Победы, она ведь раньше здесь же стояла; ее Шпеер передвинул, перед самой войной.

Ничего этого Юрген не видел. Перед ним было большое, метров в триста, поле с траншеями, бетонными колпаками огневых точек, торчащими под разными углами дулами зениток, с редкими изуродованными и обкромсанными стволами деревьев, с рассекавшим его на две части каналом, залитым водой. Для бывшей королевской площади канал выглядел неуместным, для оборонительной позиции — в самый раз, отличный противотанковый ров, подумал Юрген.

— Когда только успели? — Он показал Фрике на канал.

— Полагаю, что он возник естественным путем, — сказал Фрике, — как результат русской бомбежки. Очевидно, что здесь был подземный тоннель, бомбы разрушили перекрытия и стены, а воды Шпрее заполнили освободившееся пространство.

— Здесь много тоннелей? — спросил Юрген.

— Думаю, что очень много. В них сам черт голову сломит, как и в этом здании. Не представляю, как комендант гарнизона будет руководить боем. Занять позицию в комнате 289! По коридору, по лестнице, третий поворот направо, четвертый поворот налево, там спросить у фельдфебеля, бегом марш!

— Велик ли гарнизон?

— По наименованию частей — велик. Батальоны, полки, дивизии! СС, Вермахт, фольксштурм! Тысяча наберется, дай бог.

Юрген уже имел некоторый опыт размещения солдат в доме для его обороны. Тысяча для такого здания — это ничто. Тем более что когда русские подойдут к зданию, из этой тысячи останется в строю не больше половины.

— Смотрите, Юрген! — воскликнул Фрике.

Он стоял, приложив к глазам бинокль, и смотрел в сторону Бранденбургских ворот. Там солдаты выкатывали из укрытия самолет, казавшийся игрушечным. К самолету бегом приближались двое, — мужчина в блистающем погонами, эмблемами и орденами мундире и… женщина. Женщина, черт побери, это Юрген мог определить даже на таком расстоянии без всякого бинокля. Это могла быть только Ханна Райч![94]

— Кто мужчина? — возбужденно спросил Юрген. На какое–то мгновение ему показалось, что это фюрер. Защелкнулась цепь ассоциаций в голове: Ханна Райч за штурвалом самолета, на котором фюрер летит на съезд в Нюрнберг, «Триумф воли», Лени Рифеншталь… Но потом все встало на свои места. Он не сомневался в ответе. Всем было известно, кто является любовником легендарной летчицы.

— Генерал–полковник фон Грейм, — сказал Фрике и тут же, спохватившись: — Извиняюсь, генерал–фельдмаршал авиации Роберт Риттер фон Грейм, командующий люфтваффе.

— Что?!

— Что слышали, Юрген. Честно говоря, я сам узнал об этом только сегодня ночью, хотя новости уже пять дней. Где мы были пять дней назад? Ну да это несущественно.

Все они завидовали фон Грейму — иметь такую женщину! Если она в постели вытворяет то же, что и в небе… Вечерами солдаты частенько обсуждали эту тему, фантазируя и смакуя детали. Но иметь такую должность в такой момент — нет, тут нечему было завидовать, тут можно было только посочувствовать.

— А что с рейхсмаршалом? — спросил Юрген.

— Отставлен со всех постов, — коротко ответил Фрике.

Вот это да! Слетел казавшийся вечным и непробиваемым Геринг. Ну и хрен с ним, Юрген не собирался ему сочувствовать. Сочувствовать надо было им, солдатам, на которых в первую очередь отливалась грызня наверху. Нашли время!

— Они собираются взлетать?! — воскликнул Фрике с удивлением и тут же с восхищением: — Они взлетают!