Штрихи к типологии человека

И снисходительность жесткого типа имеет тоже свои очень четкие границы. Он спокойно простит партнеру в сложной ситуации сильный просчет, но не простит бесшабашность, даже если она не повлечет за собой особенных последствий. Коротко говоря, его формула: только тот имеет право на ошибки, кто всеми силами стремится их избегать.

Взаимодействие жесткого и мягкого типа более чем нежелательно.

В брачном партнерстве мягкий тип обречен всю жизнь не претендовать более чем на материал, поскольку любая его личная активация будет вызывать агрессию со стороны жесткого, в меру, конечно, конкретного темперамента. Но и покорное состояние мягкого будет накапливать в жестком партнере усталость, доброжелательная вопросительность не просуществует долго и сменится равнодушием. Поэтому мягкий может очень легко потерять своего партнера, если тот встретит аналогичный себе жесткий тип, сколько-нибудь отвечающий его эстетическим требованиям.

Руководить коллективом из мягких жесткий никогда не сможет, предварительно потрепав или разгромив его, он уйдет.

В качестве главы мягкого народа жесткий тип (если скоро не свихнется) будет ломать через колено, относясь к своим подданным исключительно как к сырью. Полагая, что все можно сделать на одном поколении, он сильно ошибется, но и тут еще нужно выиграть. Мы сказали, что мягкие не корпоративны? Да, во всем, кроме борьбы против жесткого. Мягкие потом будут долго (во многих поколениях) праздновать свою победу над жестким или плакать, при поражении, от исторических синяков.

Обратите внимание, как наши мягкие интеллектуалы всегда относились к Петру I. Даже будучи удалены от него на большую историческую дистанцию, опасались его физически. И в их оппозиционных к нему экзерсисах не столько анализ, сколько страх, чтобы больше такого не было. А еще лучше, чтобы ничего похожего в их жизни не было и близко. И здесь уже рекомендация жестким: не трогайте мягкого человека, если не можете надеть на него намордник, он обязательно покусает. Потому что думает, что главная ваша цель – с ним, самоценным, расправиться.

Ценностно ориентированный на данность, мягкий выбирает и абсолютизирует главную – себя самого. Жесткий (как человек, но не тип) себя, сиюминутного, не очень любит, поскольку его аксиология располагается на дальнем плане, что так характерно проявляет себя в наиболее известном произведении Ф. Ницше.

Понятно, что в действительности история не смешивала, но разграничивала по типовому признаку. (И в этом разделении нет никаких аналогов указанному выше среднечеловеческому подобию, то есть нет количественного преимущества того или другого). Активные жесткие европейцы хлынули в Северную Америку, их люмпен (он всегда мягкий) стек в Южную, смешавшись там с мягкими африканцами и обленившимися испанцами. Сверхжесткий японский тип (тут надо, но нет уже времени сказать о дзэн-буддизме) обыграл потом экономически всех, кого захотел. Китай? Ну, бог даст, мы не доживем.

Историю делают жесткие, мягкие в ней просто живут, пока им это позволяют. Еще проще, пока нет достаточных средств, чтобы им не позволить. Но средства создаются жесткими гораздо более высокими темпами, чем это умеют делать мягкие для собственной защиты… Скажем же о них несколько теплых слов.

Уже понятно, что мягкий тип – тип чувствующий и за избытком времени созерцательный. И тип ослабленно дифференцирующий. Следовательно, и мало отсеивающий, и не столько склонный к иерархическим выстраиваниям, сколько к

независимым цельным кускам.

В записях Юрия Трифонова есть такое: «Настоящая литература должна быть печальной». Наш замечательный писатель не развивал, конечно же, эту мысль до уровня творческой установки, сказано бегло. Но очень точно выбрано главное слово – печаль. В нем тот же отголосок всеобъемной бесконечности, как в слове чаять, таком родном нашему русскому словарю. Ставшая на ноги в немыслимо короткие сроки русская литература (да простят меня любители «Слова о полку Игореве»), в столь же короткие сроки переросла и всю остальную. «Когда б вы знали из какого сора…»? Нет, не из сора, а из громадных внутренних накоплений. Из того прочувствованного и не нуждающегося в отдельных полочках материала, который лежит, как в глубине земли лежат самоцветы. Большие камни и большие мастера находят друг друга.

Мягкий человек – мировая копилка,

и среди нищенских грошиков многих печалей там искрятся золотые червонцы чаяний. В общей массе то и другое равно по весу. Понимают ли это в жестком мире?

Понимают, да даже просто знают. И ценят. Но эти ценности не обладают для них природной двигательной силой.

Следуя доброму киногерою, можно было бы и попросить: «Мягкий человек, конечно, виноват. Но он… не виноват. Пожалейте его, граждане жесткие судьи». Не пожалеют, закон есть закон.

Мы все-таки обещали поговорить о предложенных типах не только теоретически, но и в ощутительных образах. Действительно, очень важно обозначить их на эмпирическом уровне.