Штрихкод греха

Я едва дождалась того момента, когда аэробус приземлился во Франкфурте и к нему подсоединили длинную трубу-коридор, пройдя по которой пассажиры оказались в огромном зале.

Снова пройдя регистрацию, я наконец вышла из здания аэропорта. Я тут же села в такси, водитель которого — пожилой полный немец — услужливо распахнул передо мной дверцу. Я назвала адрес отеля, который был в записке, оставленной соседке Ипполитом Ямпольским.

Отель был средней руки, но производил благоприятное впечатление. Добротность и основательность — качества, присущие немцам, — чувствовались во всем, начиная от аккуратного фасада и заканчивая внутренним интерьером. Но я все это отмечала мельком, не задерживаясь на деталях.

Я подошла к стойке, за которой находился портье — мужчина среднего возраста, но совершенно лысый. Я поздоровалась и спросила:

— Скажите, где я могу найти Ямпольского Ипполита Алексеевича?

Портье полистал журнал.

— Господин Ямпольский поселился в двадцать первом номере, на втором этаже. Но должен вас предупредить, фрейлейн, что у господина Ямпольского траур, у него умерла супруга.

Портье что-то еще говорил, но я, не слушая его, почти побежала к широкой лестнице, которая вела на второй этаж.

«Значит, жертва была напрасна», — подумала я, уже подходя к двери, на которой красовался номер «21».

Я постучала и услышала глухой голос:

— Войдите.

Ямпольский сидел на широкой постели, обхватив руками голову.

— А-а, это вы, — сказал он, увидев меня.

Казалось, что он нисколько не был удивлен тому, что я оказалась прямо перед ним.

— Проходите и присаживайтесь, — сказал он бесцветным, лишенным всяких интонаций голосом. — А я вас ждал, — сказал он спокойно.

— Зачем вы это сделали, Ипполит Алексеевич? — спросила я. — Зачем вы убили Константина? И его водителя, — добавила я.

— Для того, чтобы спасти Машу, — ответил мужчина.

— Убить, чтобы спасти?

— У меня не было другого выхода. Маша была серьезно больна. Спасти ее могла только операция. Но она стоила баснословных денег. Ну, для нас баснословных. Для кого-то такая сумма не является запредельной. Я продал все, что мог, гараж, машину.

— И поэтому вы взяли машину вашего соседа? Да, Ипполит Алексеевич? «Восьмерку» темно-синего цвета. Вы что же, не понимали разве, что подставляете человека, вашего соседа?

— В тот момент я ничего не понимал. Я понимал только одно: моя Маша умирает, она… я скоро ее потеряю. А без нее мне жизнь не нужна. Я… понимаете, как только я с ней познакомился, нет, как только я ее увидел, я сразу понял… О господи! Я ради нее был готов на все! Буквально на все! Я усыновил Костю, я все делал для того, чтобы он воспринимал меня, ну, не как своего отца, но как друга. Нет, ничего не получилось. Когда он достиг совершеннолетия, он поменял мою фамилию. Но все это были мелочи по сравнению с тем, что началось, когда Маша серьезно заболела. Нужны были деньги, много денег. Лекарства дорогие, услуги врачей — тоже. Прибавьте сюда диагностические и терапевтические процедуры. В самом начале болезни еще можно было обойтись консервативным лечением. Но время шло. Потребовалась операция… Я просил Константина одолжить. Ведь речь шла о жизни его матери!

— Что, он прямо отказал вам? — спросила я.

— Ну, не прямо. Говорил, что сейчас он никак не может. Что намечается какой-то там очень выгодный контракт, что он никак не может именно сейчас вынуть деньги из бизнеса. Тогда я попросил его продать загородный особняк. Я говорил, что обязательно верну его деньги. Где бы я их взял, об этом я тогда и не думал. Для меня главное было — спасти Машу. А он… Он продолжал играть в казино и проигрывать деньги! Мать была, можно сказать, при смерти, а он как ни в чем не бывало просаживал деньги в казино! Даже тогда, когда он вез деньги, вырученные за продажу особняка, своему должнику, я рассчитывал, что у него проснется совесть. Я ведь по-хорошему попросил его тогда, в лесополосе. А он… рассмеялся! Видит Бог, я не хотел этого!

— Ипполит Алексеевич, я соболезную вам, я понимаю ваше горе, но закон есть закон.

— Да-да, я все понимаю. Я уже все написал, вот…

Ямпольский медленно встал, подошел к столу и протянул мне лист бумаги.

— Извините, я сейчас, — сказал мужчина и вдруг быстро пересек гостиную и, открыв дверь, скрылся за ней.

Я кинулась за ним.

— Ипполит Алексеевич, остановитесь, — крикнула я.

Но Ямпольский уже оказался у основания лестницы, в холле отеля. Потом он выбежал на улицу. Отель был расположен в довольно тихой части города. Улицы в этот почти ночной час были пустынны, транспорта тоже не было.

Ямпольский свернул куда-то в сторону, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Мы бежали довольно долго. Наконец мы оказались на берегу какого-то озера.

Я увидела, как мужчина приставил к виску пистолет.

— Не делайте этого, Ипполит Алексеевич! — крикнула я, но мой крик совпал со звуком выстрела…