Штурм Брестской крепости

15.30. Первый батальон 135-го (неясно, кто им командует в эти часы — подпись неразборчива) сообщает на КП дивизии напрямую (вероятно, по просьбе Шлипера, желающего получить информацию из первых рук — или же нет возможности подать донесение через КП Йона). В трудночитаемом сообщении обозначается время выхода батальона нате или иные рубежи атаки. О Кимбергере говорится как об уже мертвом. Подтверждается ранение гауптмана Кене и обер-лейтенанта Больса (командиров соответственно 1 и 2-й рот). Кроме того, отмечено, что на Северном острове и в полосе наступления остается лежать много раненых — бой проходил достаточно спонтанно, да и отвечающая за эвакуацию раненых медслужба понесла потери — например, в первом батальоне ранены два санитара-носилыцика и требуется подкрепление.

…Один из забытых на поле боя раненых, лежащий среди трупов на позиции зенитного орудия у Восточного форта зашевелился — Ганс Тойчлер наконец-то пришел в сознание.

Открывшаяся ему, проведшему в беспамятстве несколько часов, страшная картина надолго и в подробностях запомнится Гансу Тойчлеру: «На переднем крае огневой позиции зенитной артиллерии стоял наполовину установленный лафет для s.M.G., за которым умирал его стрелок с тяжелым ранением в легкое, стоная от боли и жажды. „Есть ли у тебя что попить, приятель?“ — спросил он меня. С трудом я подал ему мою походную флягу. Справа от меня сидел командир расчета, однако больше не двигавшийся, как бы я ни обращался к нему. Далее вокруг нас звучал со всех сторон печальный концерт беспомощных раненых: „Санитар! Санитар!! Господь на небесах, помоги мне!“ И всю эту работу сделали снайперы[785]. Из последних сил я смог перевернуться на спину, чтобы лечь немного удобнее и не на ящиках боеприпасов. Моя грудь стала тяжелой, как свинец, китель и рубашка пропитались кровью. Первым делом я начал искать место попадания, до тех пор, пока, наконец, под левой ключицей я не нашел микроскопическое входное отверстие.

Я наложил повязку, чтобы образовалась корка; выходное отверстие уже высохло в предыдущем положении лежа на спине. Почувствовав себя спасенным, я отправился в путешествие в великолепную страну снов. Постепенно склонялся страшно горячий день, и безнадежная ночь вторглась на уставшее от борьбы поле сражения»[786].

Но, возможно, это лишь потемнело в глазах у вновь потерявшего сознание Тойчлера — до ночи было еще очень далеко.

15.45. Передовой отряд направляется через Жабинку на Кобрин.

16.00. Виндманн (I/98) передает почему-то напрямую «Королевскому тигру»[787], да к тому же Ic — «высота 144 свободна от противника. Наша пехота заняла высоту 144. Дневная цель достигнута».

16.10. Генерал-майор Шлипер еще раз сообщает Вальтеру Шроту свои предложения на следующий день: рано утром — сильная артподготовка по Цитадели, затем ее атакует I.R.133. Задача I.R.135 на завтра — удержание достигнутых позиций с помощью еще оставшихся двух штурмовых орудий[788].

КП I.R.130 Форт III Гипп отправляет дневное донесение: «…B 7.30 брошенные вперед части 1-й роты берут высоту 140. С 8.00 часов она почти в руках 1-го батальона. 2-й батальон без боя достиг нынешнего расположения по ж/д мосту „Ковель“. 3-й батальон (первоначально резерв полка) применен в основном для взятия Южного острова и местности северо-западнее моста „Гипп“. После выполнения этой задачи батальон снова переведен в резерв полка, первоначально проследовав в район форта IV.

В настоящее время 2-й батальон — справа, южнее и севернее танковой магистрали № 1, 1-й — обороняется слева от высоты 140 и форта III… В 15.00 полк снова задействовался для взятия высоты 141.

Задача на следующий день еще неизвестна.

В воздухе — собственное превосходство: лишь раз, до полудня, эскадрилья из 9 русских боевых самолетов облетела район боевых действий полка, бомбы не бросали[789].

Неприятель полностью застигнут врасплох, оказал лишь незначительное сопротивление. Артиллерийская деятельность не установлена. Отосланные назад пленные, всего около 400, среди них 3 офицера, произвели в массе своей впечатление растерянных и были полуодеты. Трофеи: уничтожены 11 русских бронемашин[790], захвачены 3 противотанковые пушки, остальные отдельные трофеи еще не установлены[791]». Гипп ничего не сообщает о потерях, хотя соответствующий пункт в донесениях обязателен. Кстати говоря, о потерях I.R.130 не говорится и в воспоминаниях его ветеранов (Лооса и Вилда). Самой тяжелой операцией для полка была операция Кремера — сам Кремер, павший от руки снайпера, относился к 81-му саперному батальону, но и подносчики, накрытые собственными снарядами, и почти все экипажи — из I.R.130… Кроме того, судьба солдат батальона Набера, пошедших с Кремером, но в итоге засевших в церкви и столовой начсостава, была еще неизвестна.