Штурм Брестской крепости

Есланникову и Терещенко удалось ворваться и в подвал — под сводами загрохотали выстрелы: зажатые в угол немцы отбивались ожесточенно. «Ничего, гадов мы раздавим и по-другому». Усов, раздобыв взрывчатку, уложил ее у входа в подвал. Он зажег зажигательную трубку, максимально укоротив ее, чтобы немцы не успели потушить. Бойцы вынеслись наружу, но взрыва не было. В здание метнулся политрук Кошкаров — так и есть, трубка потухла… Укоротив ее еще сильнее и запалив вновь, Кошкаров едва успел добежать до двери и упасть головой через порог — как страшной силы взрыв, разваливший остатки стен столовой, выбросил его наружу…

Потерявшего сознание политрука оттащили в подвал 455 сп — в себя он пришел только на рассвете. Если после всех этих событий кто-то и остался в подвале столовой, то он старался не обнаруживать себя, надеясь дождаться помощи. Больше столовая начсостава не тревожила 455 сп[836].

Церковь должны были уничтожить бойцы 333 сп и пограничники. Однако, когда расчет развернул 76-мм орудие, готовясь открыть огонь по «окну под куполом церкви», контролировавшему всю западную часть Цитадели, он смог сделать лишь несколько выстрелов[837] — группа связи с пехотой, находившаяся в церкви, выйдя на связь с артиллерией, направила ее огонь на орудия, обстреливавшие церковь. Возле орудия Алексеева стали рваться снаряды, расчет поспешил укрыться в подвале — его командиру, замполитрука, осколком снаряда рассекло нижнюю губу.

Неудачей закончилась и попытка обстрела переправы из полковых 120-мм минометов[838] — несколько мин успели выпустить, но артиллерия мгновенно накрыла и этот участок, минометчики также едва спаслись в подвалах. Один из минометов был разбит. Винтовочно-пулеметный огонь, открытый по переправе практически сразу же, как о ней стало известно, приносил только моральное удовлетворение — до нее было более 3–4 километров…[839]

Стало ясно, что задача по уничтожению переправы стрелковым оружием выполнима лишь при условии подхода к ней по Западному острову — и кое-кто уже задумался над этим…

…А уничтожение минометами — лишь перестреляв окруженных в церкви, корректирующих стрельбу. Поэтому артиллеристы вновь, выбежав из подвала, подбегают к пушке — «привезли на санках снаряды, замполитрука установил прицел, зарядил и открыл огонь по церкви. После нескольких выпущенных снарядов по куполу церкви его верхнюю часть разрушили и противника заставили спуститься вниз. Следовательно, ракетная связь штурмовиков [окруженных в церкви] с командованием дивизии была нарушена»[840].

Вывод об успехе обстрела Алексеев сделал, вероятно, на основании того, что прекратился пуск белых ракет, и нескольких успешных попаданий в ту часть церкви, где находились помещения, прилегающие к хорам, однако это не значило уничтожение окруженных в ней немцев. Да, по-видимому, с хоров они спустились вниз, а поскольку радиосвязь продолжалась, смогли поставить заградительный огонь артиллерии перед церковью, мешая провести атаку.

Вероятно, правильнее было бы сначала подобраться в церковь, накопить побольше сил — и уж затем выкуривать немцев с хоров, поджидая их внизу. Но, возможно, учитывая небольшой опыт артиллеристов, а также полуразбитые орудия, что могло бы привести к уничтожению самих штурмующих, от этого решено было отказаться, проведя вначале артобработку, а затем атаку. Сейчас, учитывая ситуацию, атаку пришлось отменить, по крайней мере, удалось добиться того, что немецкие пулеметчики из церкви, вынужденные оставить выгодные позиции на хорах, больше не держали под обстрелом всю крепость.

Поэтому у Тереспольских ворот стало возможным сосредоточить большую группу — для прорыва на Западный остров. Через Буг, по дамбе рвануться нужно было максимально резко — всем одновременно выбежать из ворот, спуститься к дамбе и мчаться по ней к Западному. Добежав до острова, нужно бежать влево, вдоль насыпи — оказавшись вне досягаемости вражеского огня, вероятно стоящих на ней пулеметов. Пулеметный огонь немцев задавят наши, уже засевшие и в Тереспольской башне, и в кольцевой казарме, по обе стороны ворот, включая полубашню справа от Тереспольских, где засел со своей группой Наганов. В общем, попробовать можно.

Потапов пошел по подвалу собирать группу прорыва — по словам, с которыми он обратился к бойцам, положение сложилось тяжелое, помощь вряд ли придет, а в Южном военном городке наверняка еще бьются танкисты 22-й танковой дивизии. О том, что немцами в первый же день может быть разгромлена и танковая дивизия, вряд ли кто предполагал тогда.

Добровольцев нашлось немало[841]. Прорыв — дело опасное, но и крепость не была спокойным местом. Сражаться с врагом все-таки лучше в составе всей армии, а не в окружении у границы.