Штурмовая пехота: цикл ЧВК "Земля", 2 часть

Я почему-то чувствовал одного из дрищей, а он чувствовал меня, хотя видеть не мог! Мне хотелось выпустить воздух, но не изо рта, а из дыхательных щелей на груди, и одновременно чесалась спина под бронежилетом, я шел и лежал, я молчал и разговаривал с остальными, выражал свое изумление по поводу того, что происходит, меня было двое и один.

Испуг оказался холодным и острым, точно лезвие копья, входящего тебе в кишки.

— Нет… — выдавил я, пытаясь закрыться от этих ощущений, выдавить чужое из себя. — Отвали… нет…

Расстояние между нами и дрищами сократилось метров до двадцати.

— Тихо, — повторил Ричардсон, и видимо конкретно в мой адрес.

Сначала у меня ничего не вышло, хоть я и напрягся до судорог в мышцах живота, вроде бы даже стало хуже. На какой-то момент я потерял себя, перестал осознавать, что я Иван Серов, уроженец Подмосковья, утратил ту фиксацию на себе, которую любой из нас таскает с собой постоянно.

Но потом я сумел оттолкнуться от этого размытого, туманного состояния, точно ныряльщик ото дна. Я толкнул себя вверх, прочь из засасывающей глубины нечеловеческих чувств, к свету, к разуму, к обычным мыслям… и попытался выставить барьер, отгородиться.

Я почти услышал стук, с которым захлопнулась невидимая дверца, и все стало как обычно, ну если не учитывать того, что я тяжело дышал, и сердце бухало точно паровой молот.

— Пшшшссс… — произнес тот из дрищей, что шагал впереди, и патруль остановился.

Они стояли в каких-то пяти метрах, но видеть нас не могли, поскольку экраны работали. Зато мы имели возможность прекрасно рассмотреть, с кем воюем — трехпалые когтистые лапы на оружии, колеблемые ветром лохмотья, которые на самом деле, как я знал, были частью тела, аналогом перьев или волос, черные лица, где блестели многочисленные глаза, похожие на драгоценные камни.

Сплошное уродство, на человеческий взгляд, но чем-то этот облик и завораживал.

— Пшшшссс… — произнесли сразу несколько дрищей, и они развернулись, зашагали обратно к дредноуту.

Я перевел дыхание.

— Обошлось, — сказал Ричардсон, когда патрульные вернулись на маршрут вдоль серой стенки. — И хотелось бы мне знать, что они такое почуяли? Кто-то воздух испортил, что ли?

Мы провели за наблюдением еще пятнадцать минут, чтобы убедиться — все мы подсчитали верно, никого не упустили.

— Симон, Нагахира — остаетесь наблюдать, — велел комотделения. — Возвращаемся. Ползком до ограды.

Береженого бог бережет.

— Это ведь ты их подманил? — очень тихо спросил меня Сыч, когда мы рискнули встать на ноги и зашагали в сторону куба, за которым прятались наши.

— Да, — я подумал, что от зоркого индейского глаза ничего не укроешь. — Не знаю, как.

Если вспомнить предыдущие странные случаи, связанные с дрищами — когда я заглянул в танк и уцелел, даже на миг вроде бы понял его устройство, когда я дрался с одним и стал с ним единым целым… То получается картина совсем непонятная — почему-то я сродни этим существам, в которых нет ничего гуманоидного! Но почему? Как это возможно?

— Истину порой находишь совсем не там, где ищешь, — сказал Сыч и ободряюще похлопал меня по плечу.

Мда, и от мутной индейской философии не убежишь.

Шредингер встретил нас злобным взглядом, и Ричардсон принялся рассказывать, что мы видели.

— Очень хорошо, — сказал комвзвода, когда доклад закончился. — Дело нам по силам. Особенно учитывая, что они нас не видят… Только действовать будем двумя отрядами.

И на его физиономию, словно гадюка на камень, выползла улыбка, не предвещавшая дрищам ничего хорошо.

* * *

И вновь мы лежали за тем же самым холмиком, что и в предыдущий раз, и смотрели на дредноут. Только в этот раз нас было гораздо больше — девятнадцать человек, включая Шредингера.

— Пора бы им уже начать, — проворчал он, глянув на украшавшие запястье часы.

И тут же на севере поднялась стрельба — там небольшой отряд под командованием Ганса атаковал один из патрулей. Второй патруль, как раз проходивший мимо, тут же ускорился и потрюхал туда, откуда доносились очереди, на месте остались только охранявшие трещину дрищи.

Пятеро, расположившихся аккуратным рядочком.

— Пошли, — скомандовал комвзвода, и мы поднялись на ноги.

Все мои инстинкты вопили, что так нельзя, в полный рост идти на врага, ужасно хотелось залечь, казалось, что нас вот-вот заметят. Но мы спокойно двигались, а охрана не обращала на нас внимания, многочисленные глаза на черных лицах не могли помочь… интересно, в какой области спектра видят эти существа?

Дрищи что-то заподозрили только в самый последний момент, видимо услышали шаги. Но мы к этому моменту не только вышли на дистанцию прямого огня, но и подняли готовые к стрельбе калаши.

Я помнил, что произошло во время разведки, и боялся, что эта ерунда повторится, что опять «поймаю» волну чужих мыслей и ощущений, но пока ничего подобного не происходило. Может быть как раз благодаря моему страху и тому, что я пытался мысленно отгородиться от любого вторжения в свою голову.

— Шшшш… — начал тот враг, что стоял по центру.

Шредингер опустил поднятую руку, и девятнадцать стволов изрыгнули раскаленные свинцовые гостинцы.