Шум и ярость

– Он во дворе у нас валялся, – говорит Ластер. – Я за четверть доллара продам.

– Чужой мяч – продавать? – говорит тот.

– Я его нашел, – говорит Ластер.

– Валяй находи снова, – говорит тот. Положил в карман, уходит.

– Мне на билет нужно, – говорит Ластер.

– Вот как? – говорит тот. Пошел на гладкое. – В сторонку, Кэдди, – сказал. Ударил.

– Тебя не разберешь, – говорит Ластер. – Нету их – воешь, пришли – тоже воешь. А заткнуться ты не мог бы? Думаешь, приятно тебя слушать целый день? И дурман свой уронил. На! – Поднял, отдал мне цветок. – Уже измусолил, хоть новый иди срывай. – Мы стоим у забора, смотрим на них.

– С этим белым каши не сваришь, – говорит Ластер. – Видал, как мячик мой забрал? – Уходят. Мы идем вдоль забора. Дошли до огорода, дальше нам некуда идти. Я держусь за забор, смотрю в просветы цветов. Ушли.

– Ну, чего ты голосишь? – говорит Ластер. – Кончай. Вот мне так есть с чего реветь, а тебе не с чего. На! Зачем роняешь свою травку? Сейчас еще о ней завоешь. – Отдал мне цветок. – Куда поперся?

На траве наши тени. Идут к деревьям впереди нас. Моя дошла первая. Потом и мы дошли, и теней больше нет. В бутылке там цветок. Я свой цветок – туда тоже.

– Взрослый дылда, – говорит Ластер. – С травками в бутылочке играешься. Вот помрет мис Кэлайн – знаешь, куда тебя денут? Мистер Джейсон сказал, отвезут тебя куда положено, в Джексон. Сиди себе там с другими психами, держись хоть весь день за решетки и слюни пускай. Весело тебе будет.

Ластер ударил рукой по цветам, упали из бутылки.

– Вот так тебя в Джексоне, попробуешь только завыть там.

Я хочу поднять цветы. Ластер поднял, и цветы ушли. Я заплакал.

– Давай, – говорит Ластер, – реви! Беда только, что нет причины. Ладно, сейчас тебе будет причина. Кэдди! – шепотом. – Кэдди! Ну, реви же, Кэдди!

– Ластер! – сказала из кухни Дилси. Цветы вернулись.

– Тихо! – говорит Ластер. – Вот тебе твои травки. Смотри! Опять все в точности как было. Кончай!

– Ла-астер! – говорит Дилси.

– Да, мэм, – говорит Ластер. – Сейчас идем! А все из-за тебя. Вставай же. – Дернул меня за руку, я встал. Мы пошли из деревьев. Теней наших нет.

– Тихо! – говорит Ластер. – Все соседи смотрят. Тихо!

– Веди его сюда, – говорит Дилси. Сошла со ступенек.

– Что ты еще ему сделал? – говорит она.

– Я ничего ему не сделал, – говорит Ластер. – Он так просто, ни с чего.

– Нет уж, – говорит Дилси. – Что-нибудь да сделал. Где вы с ним ходили?

– Да там, под деревьями, – говорит Ластер.

– До злобы довели Квентину, – говорит Дилси. – Зачем ты его водишь туда, где она? Ведь знаешь, она не любит этого.

– Занята она больно, – говорит Ластер. – Небось Бенджи ей дядя, не мне.

– Ты, парень, брось нахальничать! – говорит Дилси.

– Я его не трогал, – говорит Ластер. – Он игрался, а потом вдруг взял и заревел.

– Значит, ты его могилки разорял, – говорит Дилси.

– Не трогал я их, – говорит Ластер.

– Ты мне, сынок, не лги, – говорит Дилси. Мы взошли по ступенькам в кухню. Дилси открыла дверцу плиты, поставила около стул, я сел. Замолчал.

«Зачем вам было ее будоражить?» сказала Дилси. «Зачем ты с ним туда ходила?»

«Он сидел тихонько и на огонь смотрел», сказала Кэдди. «А мама приучала его отзываться на новое имя. Мы вовсе не хотели, чтоб она расплакалась».

«Да уж хотели не хотели», сказала Дилси. «Тут с ним возись, там-с ней. Не пускай его к плите, ладно? Не трогайте тут ничего без меня».

– И не стыдно тебе дразнить его? – говорит Дилси. Принесла торт на стол.

– Я не дразнил, – говорит Ластер. – Он играл своими травками в бутылке, вдруг взял и заревел. Вы сами слыхали.

– Скажешь, ты цветов его не трогал, – говорит Дилси.

– Не трогал, – говорит Ластер. – На что мне его травки. Я свою монету искал.

– Потерял-таки ее, – говорит Дилси. Зажгла свечки на торте. Одни свечки тонкие. Другие толстые, кусочками куцыми. – Говорила я тебе, спрячь. А теперь, значит, хочешь, чтоб я другую выпросила для тебя у Фрони.

– Хоть Бенджи, хоть разбенджи, а на артистов я пойду, – говорит Ластер. – Мало днем, так, может, еще ночью с ним возись.

– На то ты к нему приставлен, – говорит Дилси. – Заруби себе это на носу, внучек.

– Да я и так, – говорит Ластер. – Что он захочет, все делаю. Правда, Бендя?

– Вот так-то бы, – говорит Дилси. – А не доводить его, чтоб ревел на весь дом, досаждал мис Кэлайн. Давайте лучше ешьте торт, пока Джейсон не пришел. Сейчас привяжется, даром что я этот торт купила на собственные деньги. Попробуй спеки здесь, когда он каждому яичку счет ведет. Не смей дразнить его тут без меня, если хочешь пойти на артистов.

Ушла Дилси.