Шумерские ночи. Том 2

— Боги бы с охотою истребили Мардука, но боялись нападать на него даже все вместе, — продолжал Балих. — Поэтому когда они приходили в свой божий питейный дом, то никогда Мардука не звали, а если тот все-таки приходил — ему «забывали» поставить стул и налить пива. Как вот мне сейчас. Мардук на их мелкие козни не сердился и брал себе стул сам, и пиво тоже наливал сам, а выпивал всегда больше всех, и этому боги тоже завидовали. Однажды они решили заманить его в ловушку и назначили испытание. Призвал его пред светлые очи великий бог Энки и говорит: ты, Мардук, молодой самый среди нас, да какой-то уж больно хвастливый. Старых богов не уважаешь. Вовсе ты не так и силен, как думают смертные. Звезду вот точно не сотворишь. А вот и сотворю! — молвил Мардук. И сотворил звезду. Чего там сложного-то? Дырку в небе пальцем провертел еще одну, да и все. На том истории и конец, завистливым богам — срам, а мне — пиво.

— Тумаков тебе! — аж привстал Креол.

— А мне понравилось, — заявил Шамшуддин. — И Мардуку, уверен, тоже понравилось. Не знаю насчет других богов, правда…

— Да он же вообще не выучил урок! — запротестовал Креол.

— Почему не выучил — выучил! — запротестовал и Балих. — Я извлек огромный урок из подвигов Мардука!

Вместо ответа Креол швырнул в него миской. По полу и тунике Балиха растеклась ячменная каша, но голодным отрок не остался, потому что в шумерских питейных домах принято угощать хороших сказителей, а история Балиха всем понравилась. Даже жрец тихо похрюкивал, хотя и делал сердитое лицо.

После этого Балиха стали просить сказительствовать дальше. И он, уж конечно, начал ходить петухом и сочинять небылицы. Срывать покровы с жития богов. В своей манере он рассказывал все истории, которые узнал за время ученичества, но память у Балиха так и осталась дырявой, так что многое он додумывал, кучу всего приукрашивал, а в самых трудных местах попросту врал. Но врал так красиво, смешно и самозабвенно, что крыша сотрясалась от хохота, и Балиху не переставали подливать.

В конце концов он окончательно окосел, выбежал из питейного дома и от души там опростался. А Хе-Кель отодвинул пустой кувшин и сказал:

— Я люблю сидеть с вами, друзья, но выпить мы могли и в Уре. Здесь Вавилон.

— Да, ты прав, — поднялся Креол. — Здесь Вавилон. Здесь башня…

— Вавилонская? — спросил Шамшуддин.

— Нет… то есть да, но… какая еще, Шамшуддин?! Все башни Вавилона — Вавилонские! И я не про ту, которая совсем Вавилонская…

— Всегда мечтал увидеть море и отлить с Вавилонской башни… — произнес юный Гвебе, мечтательно глядя вдаль.

— Мы живем у моря, сын, — стиснул его плечо и прижался лбом ко лбу Шамшуддин. — Ур — порт.

— Я мечтал увидеть море с Вавилонской башни, — уточнил Гвебе.

— Я не про эту башню, — ткнул пальцем Креол. — Я про башню Гильдии…

— В Вавилоне как-то многовато башен… — поковырял в ухе Хе-Кель.

— …про башню Гильдии… — продолжал бормотать свое Креол. — Пойдемте к Менгске! Раз мы в Вавилоне — зайдем в Гильдию и наведем там порядок! Магистры мы или нет?!

— Мы так и не нашли Хиоро… — вспомнил Хе-Кель.

…Менгске сидел в своем кабинете и вкушал нежного цыпленка. Солнце уже коснулось горизонта, так что пришло время отложить таблички и начать заслуженную трапезу. В свои девяносто шесть лет Верховный маг чувствовал себя крепким и бодрым, но возраст все-таки начинал сказываться, и Менгске все чаще ловил себя на том, что предпочитает поменьше поработать и побольше поспать.

Доев цыпленка, Менгске вкусил сладчайшего лакомства из Праквантеша и откупорил бутылку каджитского. Каджи, носатые уроды из северных гор, делают лучшее вино, ничто на свете с ним не сравнится. Стоит оно немало, но Менгске заслужил эти маленькие радости, двадцать четыре года трудясь на посту Верховного мага. Шурукках и вполовину не был так полезен Шумеру в этом качестве.

Чудесный выдался вечер. И настроение у Менгске было чудесным… пока дверь в кабинет не распахнулась, и на пороге не появились трое из списка людей, которых Менгске не желал видеть.

Впрочем, когда он трапезничал, этот список включал в себя всех людей, сколько их сотворили боги. Но уж один-то из этой троицы присутствовал в нем всегда, круглосуточно.

— Магистр Креол, — пробурчал Верховный маг. — Чему обязан такой радости?

Лет пятнадцать назад он выкинул бы Креола из окна за то, что ворвался без приглашения. Но с магистром не поступишь так же бесцеремонно, как с мастером. Все в Гильдии знают, что Креол сумел применить Длань Шамаша и убил змеиную богиню. Да и о его победе над Эскетингом все наслышаны. Возможно, со времен архимага Арзы Шумер не знал настолько разрушительного колдуна, и Менгске не собирался без нужды бросать ему вызов.

Особенно когда рядом маячат еще два магистра, тоже из числа лучших.

— Мир тебе, Верховный, — учтиво произнес Шамшуддин, сын раба-кушита.

— Мир этому дому, да простоит он вечно, — поклонился и Хе-Кель, сын зодчего из Та-Кемет.

А Креол, сын архимага, только покачнулся и рыгнул. Судя по отсутствующему взгляду, он сам не понимал, что за демоны приволокли его сюда, для чего он попирает сей порог грязными сандалиями.