Шумерские ночи. Том 2

Пройдя мимо статуй львов на задних лапах, маг вступил в тройную арку и остановился у статуи богини любви. Он возложил на алтарь богатые дары — рыбу, мясо, земные плоды, цветы и вино. Жрица в полупрозрачном красном одеянии улыбнулась щедрому жертвователю и осенила его кольцом с поперечной полосой.

— Ты желаешь о чем-то попросить Прекраснейшую или за что-то отблагодарить? — певучим голосом спросила она.

— Спасибо ей за то, что она есть, — хмыкнул Креол. — Сегодня я стал мастером Искусства, и хочу, чтобы боги знали, что я благодарен за все и не хочу оставаться в долгу.

— Это великая честь — принимать в стенах храма мага, — прощебетала харимту. — Как твое имя, о мастер Искусства?

— Креол, сын Креола, внук Алкеалола…

Что-то произошло. Глаза жрицы странно блеснули, и она воззрилась на него с новым интересом.

— Внук Алкеалола?.. — повторила она.

— Да… а его что, хорошо знали в этом храме? — удивился Креол.

— В глазах Инанны он образец благочестия, — озорно улыбнулась жрица.

— Ну что сказать — я от него недалеко ушел, — выпятил грудь Креол. — А надеюсь и превзойти!

— Это возможно только с практикой. Большим количеством практики. Пойдем же, мастер Креол. Священнодействие ждет.

Креол позволил провести себя по длинному коридору. Здесь было не так, как в храме Этеменанки — за алтарем начиналось уютное, изысканное убранство. Множество комнат, застланных коврами и украшенных скульптурами. Из некоторых доносились приглушенные звуки.

В одну из этих комнат харимту завела и Креола. Он снял одежды и совершил омовение. Струящаяся ткань соскользнула по нежной коже, и жрица осталась обнаженной. Сияющая красотой, она ступила к ложу, и Креол ухмыльнулся, припоминая порядок малого цикла расслабления.

Все было как обычно. Креол уже посещал обители харимту, хотя и нечасто. Однако… он только что преобразовал Душу Света в Душу Тьмы. В нем все еще жила эта странная раздвоенность, и он ощущал окружающий мир не так, как прежде. Особенно остро, особенно четко.

И коснувшись руки харимту, он вдруг почувствовал… это сложно было описать. Нечто куда большее, чем обычная женщина. Нечто… нечто подобное он испытывал, испив из колодца Харута и Марута.

Маг пристально посмотрел в глаза жрице. Посмотрел так, как вглядывался в его темную воду. То, что он увидел дальше, поразило его до глубины души и смешало разум. Это было одновременно прекрасно и ужасно, бесконечно притягательно и абсолютно невыносимо.

— Кто ты? — хрипло спросил Креол.

— Не смотри! — воскликнула жрица.

Маг резко отвернулся. На лбу выступила испарина. Еще мгновение — и он мог обезуметь или рухнуть без чувств.

Но это не так плохо, как то, что могло произойти, если бы он не посмотрел. На него нахлынули чувства, и он, не сумев их выразить, бессильно застонал.

— Не испытывай меня, я не святотатец! — выкрикнул он, вслепую пробираясь к выходу. — Я не сумасшедший!

— Я вовсе не испытываю тебя, — прозвучал мягкий голос. — Иди ко мне.

От нее исходил зов, которому невозможно противостоять. Но то, что Креол увидел…

Он слышал, что богиня Инанна иногда вселяется в своих харимту. В знак своего наивысшего расположения. Об этом ходили очень упорные слухи. Даже о дедушке Алкеалоле ходили слухи, что однажды богиня ему являлась… хотя в это Креол не особо верил.

Но теперь… быть может, правда?..

— Я не могу так с богиней, — угрюмо сказал Креол, не глядя в сторону Инанны. — Это сведет меня с ума.

— Посмотри на меня, — велела богиня.

— Нет! Прости и не мсти мне!

Из храма Креол выбежал, слегка шатаясь, как будто перебрал вина. Он шарахался от всех, потеряв покой. Спустился к берегу Арахту и долго сидел, смотрел на текущую воду.

— Неужели ты думаешь, что от меня можно убежать? — раздался позади голос. — Почему ты так поступил?

— Я… я человек, — с трудом выговорил маг. — Несовершенный, плотский… а ты из ануннаков… зачем тебе это?

Он снова почувствовал, как будто его лихорадит. Это было совсем не так, как рядом с демонами. Кроме того, он не знал, как выразить свое чувство. Возможно, колодец Харута и Марута позволил ему увидеть богиню глубже, чем следовало — и теперь он страдал от этого, и от того, что мог по незнанию совершить.

— Не страшись, о человек, — донесся тихий смешок. — Я не стану мстить или преследовать. Но ты впечатлил меня, сумев отказаться от того, от чего не отказывался еще никто. Я буду помнить о тебе. Знай, что если произнесешь мое имя — я услышу тебя.

Креол понял. И твердо решил, что никогда больше не произнесет имени Прекраснейшей.

Пропавший маг

— Воистину пусть содрогнутся небеса от мощи грозной, неизбывной, беспредельной... — говорил Креол, сверля взглядом каменную глыбу.

Длань Шамаша. Креол хотел применить Длань Шамаша. Он отлично усвоил теорию, его обуревало честолюбие, и он очень хотел применить одну из Дланей.

Любую. Неважно, какую именно. За всю историю Шумера ни один маг его возраста Длани не применял. Рекорд принадлежит его собственному прапрадеду Кируру, который в тридцать пять лет исхитрился применить Длань Эа.

Креолу было тридцать четыре, и он хотел этот рекорд побить.