Шуры-муры с призраком

– Господин Прохоров, – спокойно продолжала я, – копия авто отправится на экспертизу, и мигом выяснится правда: кто-то зачистил знак Обжорина и на его месте поставил свой. Кроме того, есть другие доказательства вашего преступления.

– Какие? – заревел Юрий. – Это злой навет! Кто вас нанял? А-а-а-а! Понятно, Федор Рожкин! Он всегда мечтал первым стать. Вы не репортер!

Я вынула служебное удостоверение.

– Последнее заявление справедливо. А о вашем вранье мы сейчас подробно побеседуем.

Глава 19

Прохоров повернулся и хотел выбежать в коридор, но путь ему преградил Вахрушев.

– Юра, сядь. Я не верю в твою виновность, ты не убийца.

– Конечно, нет! – заорал Прохоров.

– Тогда побеседуй с Евлампией, – посоветовал хозяин офиса.

– Будьте добры, напишите, пожалуйста, пару слов, – попросила я Юрия. – Валентин Павлович, дайте гостю бумагу и ручку. Итак, небольшой диктант: «пожалуйста», «щетка», «рычаг». Думаю, хватит.

– Абсурд, тупость, бред, – возмущался Прохоров, выводя слова, – глупость!

– Спасибо, – поблагодарила я и положила клочок бумаги около красной папки. – Обратите внимание на интересный факт. Юрий… э… э…

– Сергеевич, – подсказал хозяин офиса.

– Юрий Сергеевич, – продолжала я, – вы человек с высшим образованием, пишете грамотно, и претензий к орфографии у меня нет. «Пожалуйста», «щетка», «рычаг» выведены без ошибок. А теперь заглянем в бумаги Обжорина, там тоже нормальный текст, но вот тут на одной из последних страниц карандашом написано: «Никита, дальше я еще не поправила. Не переписывай» и оставшаяся пара листов пестрит грубейшими орфографическими ошибками. «Пожалуста», «СЧетка», «рычаК», – там так написано. Вы понятия не имели, что Обжорин патологически безграмотен, материалы для конкурса мужу правила Лаура. Так было и в тот раз, только…

Я на секунду замолчала. В голове неожиданно возникли один новый и один старый, уже задаваемый вопрос. А кто помогал Никите раньше, когда он еще не женился на Кривоносовой? И почему Кит решил так спешно свести счеты с жизнью? Отчего он не дождался своего триумфа на конкурсе? До него оставалось совсем чуть-чуть. Медаль от общества много значила для Никиты Владимировича, он старательно готовился к конкурсу и решил уйти на тот свет, не насладившись триумфом? Что-то тут не так.

– Только что? – спросил Вахрушев.

Я продолжила:

– Лаура, как всегда, отредактировала доклад, но она не успела прочесть последние несколько страниц, о чем и предупредила мужа. А Прохоров, украв папку, поленился просмотреть весь доклад, ему хватило первой части, в которой изложено, как Никита нашел сведения об уникальном автомобиле, то, как он технически делал модель. Юрия не заинтересовали марка клея и сведения, где, что и за сколько куплено для работы.

– Это правда, – неожиданно произнес Валентин Павлович, – я никому раньше не рассказывал, но сейчас сообщу: когда Никита вступил в общество и первый раз принес свою писанину, он попросил: «Прочитайте, пожалуйста, не умею складно текст составлять и грамотность хромает, в школе я плохо учился, все силы на спорт бросил». Я был восхищен представленной им моделью, поэтому решил помочь с докладом, прочел текст. Катастрофа! С того дня у нас с Никитой повелось так: за неделю до подачи заявки на конкурс он приносил сюда текст, я его правил, а он набирал на компьютере. Когда Обжорин женился, роль редактора взяла на себя его жена.

– Думаю, в ноутбуке покойного сохранилось оригинальное сочинение Никиты, – подхватила я. – Елена Яшина рассказала мне, что, когда Обжорин завершал творение, он его распечатывал и отдавал Лауре, та правила текст по старинке ручкой, она была не в ладах с техникой, и у нее от компьютера начинала болеть голова. Супруга вручала Никите работу над ошибками, и он все аккуратнейшим образом исправлял и снова распечатывал уже для подачи на конкурс. Вот беда для Прохорова! В докладе, который перед нами лежит, последние странички Лаура не тронула, Никита же положил туда чистовик, присоединив к нему пару черновиков с пометкой супруги.

– Подлец! – вскипел Вахрушев. – Обокрал покойного.

– Он еще унес ключ от ячейки, – добавила я, – а чтобы снять его с шеи Лауры, отравил вдову.

– Нет-нет-нет, – затряс головой Юрий, – все не так! Вернее так, но не так! Да, я был в квартире Обжорина. Признаюсь. Но никого и пальцем не тронул! Честное слово! Ей-богу. Сейчас все расскажу!

– Начинайте, – приказала я, – садитесь и излагайте все в подробностях.

Но Прохоров не устроился в кресле, он начал ходить по комнате от окна к двери и, запинаясь, говорить, как обстояло дело.

Когда рано утром Прохоров прочитал в газете «Желтуха», что Обжорин задавил человека, а потом покончил с собой, первой его мыслью было: я победитель конкурса. Юрий знал, что единственные, кто, кроме него, делают замечательные модели, это Обжорин и Валентин Павлович, но последний давно не выставляется. Всем вокруг Вахрушев говорит: «Я столько медалей получил, что все стены ими завесил. Пора и молодым дорогу дать, пусть новые на мое место приходят».